Господин Сэки милостиво кивнул.

Я верно истолковал его знак. Взяв с лакового подноса заварочный чайник – нарочито грубая поверхность напоминала древесную кору – я принялся разливать чай. Инспектору Куросаве, господину Сэки и последнему – себе. Я высоко держал чайник, слушая журчание струйки и позволяя всем присутствующим вдыхать ароматный пар.

У сенсея Ясухиро выходило лучше. Но и я, кажется, не ударил лицом в грязь. Во всяком случае, начальство снизошло похвалить:

– Вы делаете успехи, Рэйден-сан.

Надеюсь, похвала относилась не только к искусству чайной церемонии.

– О, Сэки-сан! Это всецело заслуга моих мудрых наставников!

Слово «наставники» прозвучало во множественном числе, что превратило прямую грубую лесть в общую почтительную благодарность. Не подкопаешься.

Инспектор оценил. Вернее, позволил мне увидеть, что оценил.

– Боюсь, все мы плохо спали этой ночью, – господин Сэки взял чашку. – Поэтому я велел нашему секретарю заварить гёкуро по особому рецепту. Уверен, чай придаст нам сил и бодрости духа.

Нечасто доводилось мне пить гёкуро – «жемчужную росу»: уж больно дорогое удовольствие! Сказать по правде, я пробовал его дважды в жизни. А заваренный секретарем Окадой – вообще никогда. Когда я допил чашку, сонливость как рукой сняло.

– Ваш чай божественен, – уведомил инспектор. – Передайте секретарю мое восхищение. Так говорите, чаячий помет?

– Совершенно верно.

Удивительный поворот беседы не смутил Сэки Осаму. В конце концов, он же и начал разговор на эту тему незадолго до того, как принесли чай. Внятная речь все еще давалась ему дорогой ценой. Изуродованная щека болела, хотя вчера господина Сэки пользовал лекарь, и не какой-нибудь шарлатан из городских анекдотов, а настоящий знаток мазей и прижиганий.

Ни жестом, ни стоном старший дознаватель не выказывал своей боли. Только хмурился чаще обычного, да слова выговаривал с подчеркнутой тщательностью.

– Чаячий помет, Хигаси-сан, чрезвычайно едок и вонюч. Если попадет в ноздри, лишит обоняния. Надолго, возможно, навсегда.

– Нисколько в этом не сомневаюсь.

Инспектор сделал глоток «жемчужной росы». Судя по лицу Куросавы, разговоры о едком и вонючем помете лишь усиливали наслаждение от чая.

– А что насчет зрения?