Днем же мы без помех двигались по наезженным трактам. Грамота инспектора подтверждала на заставах право Куросавы везти пленника куда ему вздумается, не объясняясь ни перед кем. Присутствие рядом с инспектором, громадным как гора, двух дознавателей службы Карпа-и-Дракона, по виду истерзанных бешеной собакой, зажигало в глазах стражников огоньки изумления. Уверен, едва мы проезжали заставу, за нашей спиной рождалось десять, пятьдесят, сто страшных историй, одна правдоподобней другой.

Зажигались и гасли, будто огарки свечей.

В последнюю ночь перед возвращением Куросава подсел к нам с господином Сэки. Он не спал, не спали и мы.

– Он будет смеяться над нами, – сказал инспектор таким тоном, что даже мечтай я о сне месяц напролет, не сомкнул бы глаз до утра. – Он будет смеяться. Он играет в послушание, но в сердце своем он хохочет.

Старший дознаватель пробурчал что-то невнятное. Из-за раны на щеке ему было больно разговаривать.

Мы оба знали, о ком речь.

– Я предъявлю его как доказательство, – продолжил Куросава. – «Цепкий взгляд» ахнет, запишет все, что требуется, для архивов и отправит мерзавца в суд. А куда еще? У нас не умеют долго ахать, мы люди дела. Если нет злоумышлений особого толка, «цепкий взгляд» смотрит в другую сторону. Пусть решает судья! Вы, Сэки-сан, выпишете ему грамоту о фуккацу. На этом ваши должностные обязанности закончатся. Вас даже не уведомят о вынесенном приговоре.

Господин Сэки согласно замычал.

– И что? К былым преступлениям добавится нападение на должностных лиц. Да хоть покушение на сёгуна! Так и так Ловкача вернут к месту прежней ссылки. Мы увозим его, вы дрались с ним, страдаете от ран, и все ради чего? Ради того, чтобы он вернулся на остров?

Я неудачно повернулся. Проехался спиной по дереву, к которому прислонялся. В изодранных плечах и холке вспыхнула боль. Она поднялась выше, к затылку, просочилась сквозь кости черепа, свила гнездо в мозгу. Обернулась чем-то иным: злобным, ядовитым. Уж лучше бы оставалась простой болью!

В висках ударили гулкие молоточки.

– Чем же Ловкач займется на острове? – гнул свое Куросава. Похоже, в мозгу инспектора имелось свое змеиное логово. – Отыщет себе уютную пещерку. Станет летать по ночам, есть птиц, насекомых. Будет пить кровь у товарищей по несчастью, он это умеет. Как быстро Ловкач сообразит, что пролив не помеха для хитобан?!

И правда, отметил я. Как я раньше не догадался?

Как он раньше не догадался?!

– Он не понял этого, потому что пробыл в ссылке мало времени. Но он поймет, он парень головастый! – никто не засмеялся шутке Куросавы. – Далеко летать ему нельзя, надо вернуться на остров до рассвета. Тем не менее, застава окажется в его распоряжении. Припасы в хранилище, которое вряд ли запирают. Кровь стражников и лошадей. Рыбацкий поселок, наконец!