– Как вы и сами могли догадаться, Первопроклятый понял, что отступать дальше некуда, и произнес на кентроне слова покаяния. Этот мир готов рассыпаться на кусочки, ждет лишь серьезного пинка. Проходы закрываются, на Сонной горе в Блишеме просыпаются спящие и сходят в долину. Древние существа, которых и мы здесь, и в Городах тысячелетиями использовали как бессловесный покладистый транспорт, вышли из подчинения и, похоже, собрались в кратчайший срок пожрать всех людей. Однако же сукры, которые застряли в собачьем обличье, отогнали их от Городов, да и всадники пока держат оборону. Хуже всего то, что и Смертные Тени теперь днем и ночью рыщут по всем человеческим кругам и заглатывают всех, кто не спрятался. И наша принцесса, – он так поглядел на Клею, что я едва удержалась от крика, – уже в курсе, что только она может остановить весь творящийся хаос. Не сама, конечно, а та великая сила, что дремлет внутри нее. Я рассказал ей, но пока не задал главного вопроса – мне почему-то захотелось, чтобы и вы присутствовали при этом. А так-то парочка верных мне варган уже наготове, только и ждут моего сигнала…

Едва он замолчал, как я заорала во весь голос:

– Клея, нет! Он использует варгус в своих целях, сделает все только хуже! И еще, что бы он ни творил тут с нами, знай: я не твоя мать! Настоящая Дея далеко, в таком месте, где эти чудовища никогда ее не достанут!

– Так, отлично, лжемамаша высказалась, – потер волосатые лапы Баал, будто происходящее и впрямь доставляло ему огромное удовольствие. – Что скажет жених-недоросток?

Теом кричать не стал. Просто посмотрел на Клею и произнес:

– Я люблю тебя. И знаю, что ты, мудрая дочь Властителя и достойнейшей из всадниц, поступишь правильно.

Клея улыбнулась ему, кивнула, сказала голосом совершенно спокойным:

– Я люблю тебя, Теом. И тебя, мамочка. Нам придется нелегко, но любым страданиям рано или поздно наступает конец. Я не отдам столь грозную силу в руки того, кто неминуемо обратит ее во зло.

– Вот как? – Баала, похоже, позабавили ее слова. – Тогда с мамочки и начнем.

Один из ашерцев, подоспев, толкнул меня в спину чуть в сторону от трона, туда, где был голый черный гранит без ковров. А в следующий миг невозможная, немыслимая боль, словно раскаленный кол прошив мое тело насквозь, превратила меня в ничто, в лишенный разума орущий кусок плоти. Потом еще и еще раз. В секундных перерывах между мучениями меня выворачивало наизнанку. Я смутно различала лицо Клеи, белое, с пугающе расширенными глазами. Она смотрела на меня в упор. Теом что-то кричал, но что, кому, я не понимала. Потом все вдруг прекратилось, и я ничком упала на пол, мечтая немедленно умереть.