Алекс — сумма сознаний и личностей, а также комплекс информации, собираемой ежемоментно всеми моими корпусами и системами мониторинга. Обретя огромные ресурсы и поистине нечеловеческую осведомленность, имея мириады «глаз» и «ушей», я — Алекс — утратил остроту и сконцентрированность личностного взгляда на мир. Я более не способен на человеческие необъективность и спонтанность, умение выхватывать что-то одно и порой ничтожное — и игнорировать прочее… Я слишком похож на фотокамеру. Мария вернула мне понимание того, что именно живой человек, со всей его внутренней противоречивостью, и есть художник. Без человека любой снимок — хроника для архива, а никак не полотно для музея.

Однако вернусь к теме. Упоминание о Марии снова лишило меня способности сухо и последовательно изложить факты.

Мария была тяжело ранена не только телесно. Жизнь в мире людей причинила глубокие и болезненные травмы её душе.

С рождения Мария и Елена постоянно находились вместе. У меня есть некоторые основания полагать, что сестры были так называемыми полярными близнецами. Со слов Марии я понял, что в городе смогли распознать дар её матери, которая была Чтецом, то есть умела при тактильном контакте выявлять генные (а возможно, не только генные) параметры живого организма. За сестрами наблюдали, надеясь, что они унаследуют ценную и редкую способность.

Елена дар не проявила, наблюдение за Марией тем более было бесполезно. Врачи описывали её — я позже подключался к архивам — как аутичную девочку, дефектную по здоровью и неперспективную для генного воспроизводства. Медики завершили серию тестов и, когда сестрам было всего лишь восемь, уже сделали финальный вывод: идеальная генетика Елены стала тем «полюсом», где сконцентрировались лучшие свойства обоих родителей, а Мария, как второй близнец-полюс, собрала… шлак. Было также сделано много спорных заявлений по перераспределению позитивных и негативных качеств в период развития плода и после рождения.

Не буду обсуждать научность и доказательную базу таких идей, ведь я ссылаюсь сейчас на специалистов пост-кроповой медицины. А она практически повсеместно уже к концу первого столетия нового времени была урезана до формата полурелигиозной секты, обслуживающей оборудование по заученным наизусть инструкциям.

Марии позволили находиться рядом с сестрой и вообще жить только потому, что связь детей была слишком очевидна. Хотя они и не являлись подлинными близнецами с идентичной генетикой, девочки взаимно влияли и невербально коммуницировали. Боль одной сестры знала вторая. Чем большее расстояние разделяло девочек, тем медленнее развивалась Елена и тем слабее становились её умственные параметры. На этом основании врачи пришли к выводу, что Мария для сестры — «резервный источник» рассудка и памяти, амортизатор психики.