Петля хвоста соскользнула с запястья.

— Апа Пётра, валги научатся говорить? — Сим повел рукой, ещё помня меховую щекотку на коже. — Прошу простить. Вопрос неумный, к нему даже у Алекса нет ответа.

— Хм… мой ответ: нет, — наставник покосился на валгу, подслеповато щурясь. — Алекс, вы, чернолес и сам я, не говоря уж о людях Пуша… Нам удобно уравнять себя и валгов в способе мышления. Однако же, они иные. Весьма тревожно знать несхожесть. Нет меж нами полного понимания, нет и не будет. Одна Леночка сообразила: важно искать симбиоз, а не сходство. В Пуше не смогут, увы. В лесу, возможно, справятся. В степи… Арина преуспевает.

Сим потрогал амулет на длинной цепочке, подарок Алекса. «Симбиоз»… тема для разговора. Когда Ночь схлынет, будет, чем занять себя.

— Я врач и едва принимаю идею войны как таковой, хотя вижу и причины, и глубину нынешнего конфликта. Увы, мне не удалось понять ваши… полномочия, военные и иные, — посетовал дед Пётра. — И намерения — тем более.

— Апа Пётра, мы на месте. За тем холмом долина, далее лощина и вход в их пещеры. Ведьмы знают всё про мои… как вы сказали?

— Полномочия. Право решать вопросы и давать приказы. Примерно и условно так, хотя и не вполне так.

— Ведьмы знают и право, и силу атаманов степи, — сухо усмехнулся Сим. — Умеют ощущать приближение отчих, когда мы заняты большим делом. Они опознали меня вчера, был особенный ветер. Сейчас им пора делать выбор. Могут выйти и говорить, искать путь жизни. Или выйти и проклинать, торить тропу смерти. Или отгородиться и огрызаться, строить стену забвения. Я знаю для себя одно, апа: не позволю им отсидеться. Слишком долго степь старалась не замечать темного сборища. Такое наше решение ничего не решило. Оно из числа простых. Слишком простых.

Атаман кивнул и смолк. Ночь в душе установилась беспросветная, тихая. Ночь — вызрела. А то, что вызрело, обязательно прорвется наружу… Сим более не сопротивлялся себе и Ночи. Шёл, чуть щурясь — один во всей степи, свободный более, чем сумасбродный ветер… Сим смотрел то на пепельные вершины, где умирал закат, то на Ганса, горящего ярче солнца в любой ночи. Мельком замечал Арину, Кузю, его маму…

Споткнувшись, Сим замер и резко хлопнул себя по губам, чтобы не расхохотаться. Принцесса поднялась на холм, и как раз теперь люди увидели её! Атаман понял это по особенной тишине, враз пресекшей дыхание всех воинов. Еще бы, — прикинул Сим и на миг очнулся от Ночи, и примерил на себя настрой встречающих: воины стоят по пояс в траве, давно стоят, скучают и мокнут в тумане… Ждут понятно кого — атамана Сима, человека, пусть и со странностями, порою ставящими привычное с ног на голову. Ждут с надеждой, потому что верят, Сим наделит поход удачей… Но вдруг на холме призраком смерти является белоснежная валга-эри! Жуткая. Завораживающая. Прекрасная.