— Прошу, проходите, — Сим отвел край полога и поклонился, приглашая принцессу. — Нет угрозы. Запах дыма пропитывает все жилища людей степи. — Оглянулся на наставника Арины, который суетился, пытался спешиться из высокого седла без помощи: — Апа Пётра, не стоит утруждать себя. У нас принято помогать всем, кто старше.

Еще бормоча пояснения, Сим уже нырнул в полумрак и быстро разбросал подушки, очищая место для валги.

— Я пересек степь и вернулся. С лесом теперь мир. С валгами севера много нового. — Быстро сказал он, глянул в лицо Старика и чуть расслабился: здоров, не устал и не кашляет… — Привёл гостей. Вот валга-эри с севера, а вот апа Пётра, он лекарь и он вышел из города. Всё. Скажи теперь ты: что ведьмы?

— Как ты учуял, так и есть. В точности, — отозвался Старик, потрогал руны, разбросанные по шкуре варана. — Да-а… Чего нельзя вычерпать, то и не стоит попусту баламутить черпаком слов. Иди. Они не желают говорить и слушать. Внутри горы нет согласия, но есть смерть разных пород. Ганс сказал, при входе стража в защите предков. Думаю, и оружие предков у них есть. Ты вернулся невозможно скоро. Ты полон Ночью, это к пользе. Иди уже! Или снова тебе надобен мой пинок?

— Скажи еще, что я пацан и не умею решать. Так уютно, так привычно…

— Я промолчу.

— Даже ты не желаешь унять меня, — оскалился Сим. Поклонился валге. — Принцесса, прошу: в мою Ночь не вмешивайтесь сами и не дайте вмешаться вашим акэни. Не знаю, что может родиться общего у людей и валгов, но пусть нас свяжет мир, а не война. Люди жадные. Однажды использовав вас, мы не уймемся. Ваш хвост… — Сим осторожно тронул хвост и подвинул кончик к руке Старика. — Вот так, знакомьтесь, он для людей сродни валге-цай, он — человек-цай! Он сможет думать ярко и внятно. Всё.

Сим поклонился Старику и покинул шатер. В голове гудело. Пьяная тошнота раскачивала мир, готовилась разбить его в острые осколки немирья. Речь давалась с трудом, и немалым. Слова не смешивались с ночью в душе… как масло не мешается с водой. Сим оскалился. Он, знающий в себе ночь, должен был понять, отчего невнятна речь Эли. И отчего её понимает Май. Только для Эли «погружение» — еще не Ночь. Тогда — что?

— Отчий…

Сим налетел на преграду, смахнул её в сторону и вздрогнул, даже споткнулся. Осознал, что его кто-то позвал. Еще несколько шагов… и Сим остановился, обернулся. Проморгался, сосредоточил внимание… В траве, шмыгая носом и смущенно пряча свежую ссадину на скуле, копошился юнец. Знакомый? Да: надо же, опять он попался на пути! Внук шатрового, не умеющий решать. Откуда он здесь? Вон ближние, они понятны. Знают, чем грозит всякому Ночь в душе Сима, не лезут под руку. Но — явились, для своего атамана они… акэни. Бегущие следом, готовые выслушать приказ. Но пацан-то?