Рука уже решила, как следует поступить. Дотянулась, рывком подняла юнца, встряхнула за шкирку… за шиворот. Толкнула назад и вбок — мол, если ты неуёмный, дозволяю тащиться в хвосте. Пока что — так.

Сим запрокинул голову, зажмурился и долго слушал ночь в мире и в себе. Роса и дым, тревога и азарт. Так пахнет в лагере живых. Хорошо…

Атаман опустил голову и исподлобья уставился во тьму ущелья. Оттуда тянуло ведьминой лавандой и гнилью. А еще страхом тысячи оттенков и смыслов. Из страха так легко выступает кровь… Сим встряхнулся и побрел напрямик, не заботясь более о мелочах вроде поиска тропы. Туман холодил лицо, немного отрезвлял. Шелестели шаги за спиной, раздражали и злили. Сейчас за спиной должно быть пусто! Никто не нужен. Никто. Сим терпел злость и ускорял шаг. Одна тяжесть налегала на спину, иная упруго давила в грудь. Они постепенно уравновешивались… И резко пропали, когда сделались одинаковы. Сим обернулся, мрачно глянул на ближних. Те молча поклонились и отпрянули. Двое самых разумных поддели под локти юнца, придержали — чтобы не полез, куда не следует.

Челюсти едва удалось разжать. Губы охотно скалились, но для речи они были не годны. Жесткие, натянутые…

— Йях, — негромко вздохнули рядом.

Странно: голос Кузи не вызвал ни злости, ни даже беспокойства. Ночь души не расплескалась и не взволновалась… Сим покосился на щенка, сияющего, как лунный призрак. Глаза — осознал атаман и опять не удивился — синие, огромные. Эли сразу увидела. А он вот — только теперь.

Кузя, немного повозился, удобнее устраивая лапы, поднимая или опуская голову. Несколько раз раскрыл и закрыл пасть, облизнулся, мелко постучал зубами. Напрягся — и в ущелье потёк его голос. Негромкий, точно направленный. Сим не сомневался: ближние за спиной и тем более люди в лагере не услышат. Он и сам едва различал звучание. Скорее видел его — слоистое… тяжелое. Плач Кузи скатывался по склону, как вода в сильный дождь. Волна за волной, в узостях возникали завихрения звука, а на дне плач… копился? Звук был весь — боль. Только одних такая вот беспросветная чужая боль звала помогать, а иным казалась смешна и желанна, как злая игра.

— Йях, — кашлянул атаман.

«Благодарю, теперь я лучше вижу. Ты показал, какие они внутри, мои враги», — примерно так можно было словами разбавить короткий звук. И всё равно смысл не стал бы равным. Сим встряхнулся, шагнул вперед. Давление со спины пропало, а вот в лицо подул ветер, силой сравнимый со Смертенем.

Ведьмы знали, кто желает навестить их, и полагали, что готовы дать отпор.