— А что мы можем? — всхлипнула ведьма, и запах лаванды резко, в одно мгновение, увял. — Что? Старшие и сильные ушли давно. Они ушли, как только поняли, что атаман степи проявил себя. Что это был ты! Что ты жив! Они сбежали, всё бросили… Всех, вот так! Кто поверит, если выскажу правду, такую вот правду? Кому вообще нужно слушать нас? Темная ведьма по закону степи должна умереть. Мы знаем! Что же нам делать? Мы просто защищаемся.

— Для начала могли попробовать говорить со Стариком. Попросить внимания у Ганса. Проверить, согласны ли они оставить жизнь хотя бы детям, — вслух подумал Сим.

Посмотрел на свои руки. От одежды мало что уцелело. Лохмотья, да и они так истрепаны — не прикрывают и локтей. Ткань мокрая и темная. Кожа своего цвета не имеет: во много слоёв покрыта грязью и кровью, узор так прихотлив, словно руки — из той же древней стали предков… завитки, потёки, резкие мазки, а еще тут и там трещинки свежих шрамов… Сим нахмурился и осторожно, со второй попытки, убрал клинок в ножны. Сталь была сыта, но не желала засыпать. Она противилась приходу рассвета. Ночь вдохновила ее.

— Ты хуже всех, Сим, сын Авана, внук Мингле, — обреченно выдавила ведьма. — Зверья кровь… Так они называли тебя, я слышала. Не знала, почему. Теперь знаю. Все смотрят, когда я показываю себя. Когда говорю, слушают. Мужчины… Все они жадные! Но тебе смерть вкуснее страсти. Ты совсем зверь.

— Зачем тянешь время? — усмехнулся Сим. — Говори по делу. Хотя… давай я сам. Уже могу складывать слова, могу и даже хочу. Ты сказала — вкус. Глупое слово, неважное для меня. Важное слово — долг. Я сильный. Это я понял очень давно. Я — сильный. Сила бывает двух пород. Первая: ты должен, и тогда слабые делят тушу, добытую тобою и спорят, у кого больше прав на сытость. Другая порода силы: тебе должны. И тогда слабые мрут, чтобы притащить тебе тушу, таков их долг. Интересно я сказал, удачно. Долг поместил в середину меж сильными и слабыми. Так… что хотел еще сказать? Я из первой породы: я должен миру, раз я сильный. Ты — из второй. Тебе мир должен, чтобы ты доказала себе, какая ты сильная. Вот разница. Как день и ночь… не знаю, бывает ли одно без другого? Моя и твоя сила — крайности, а не норма. Можно ли одну крайность убрать? Нужно ли? Уже не чую простых ответов. Ночь в душе… стареет.

— Не понимаю, — выдохнула ведьма.

Она теперь казалась совсем маленькой и очень усталой. Она сгорбилась и мелко дрожала. Дар истратила и — мерзла. Стучала зубами, серая и жалкая. Косила в угол. Там, довольно высоко, в тенях таились щели, и кто-то сквозь эти щели выцеливал атамана. Сим чуял запах оружия предков и особенного масла, в котором хранится это оружие. А еще он чуял страх, злобу. Значит, опять промахнутся… даже если неумные и посмеют, отчаятся — прицелиться и убить.