Сим начал плавно, гибко смещать руку с шерстяным шаром. Он наращивал скорость движения без рывка, и жор пока не замечал ничего странного. Вот шар сорвался с кончиков пальцев и полетел! Жор сразу его отследил, потянулся… Шар упал в массу жора далеко за линией вараньих шипов, подпрыгнул и окончательно погрузился в жрущую, копошащуюся прорву. Жор вскипел над точкой падения. Сразу забурлил еще в нескольких местах — всего он получил семь шаров. Очень вкусно пахнущих. Жирных, источающих мясной сок… Жор взволновался злее: масса тварей убивала своих же, отмеченных запахом, как добыча. Жор увлекся, отодвинулся от линии вараньих гребней на ладонь, и еще на ладонь, и еще…

Атаман шагнул вперед, на освободившееся пространство вне линии вараньих хребтов. Краем глаза увидел движение правее и левее. Все, кому выпало сегодня стать защитниками похода, пересекли черту. Обычно люди степи называют её в мыслях «линия смерти». А вслух — «линия жизни»: гребни варана отделяют даже в самом удачном противоборстве с жором тех, кто выжил от… оплативших выживание.

Панцири разогретых изнутри куков под ногами лопались легко, почти без сопротивления. Из-под панцирей брызгала белесая жижа, растекалась лужицами. Вкусными — жор сразу понял и мгновенно отделил себя от чужаков-куков! Сплотился против них, ставших не частью жрущего похода, а его добычей.

Рука нащупала и отстегнула от пояса первую цепочку. Сим раскрутил соединенные ею парные шары и запустил как можно дальше в массу жора. Сейчас он, сделав резкое движение, был опознан и как добыча, и как человек — то есть стал главной целью жора. Шары улетели и канули в темной массе. Там вскипели высокие острые волны — жор получил кровь и мясо, сожрал в единый миг и теперь жрал своих же, дорвавшихся первыми.

Сим протянул руку, повернувшись в пол-оборота — и напарник по ту сторону линии жизни плавно вложил в ладонь чашу. Атаман чуть усмехнулся: шипастые вараньи хребты пока остались непотревоженными. Хорошо.

Содержимое чаши — ветошь и шерстяные шарики, погруженные во взбитое пеной масло, смешанное с кровью — полетело широким веером в массу жора. И эта масса всколыхнулась, выросла холмами, жадно приняла ложный дар. Пена масла обильно покрыла жор, дотянувшийся до неё, оставила на тварюшках запах людей — и сделала их для прочих в массе — добычей. Убыржор временно перенацелился, запутался и стал тратить себя на бестолковые метания. Но — не отступил, не уклонился с выбранного пути.

Ползущие в нижних ярусах массы твари, самые крупные и медлительные, уже взбирались по сапогам атамана. Конечно, сапоги жирно обмазаны ядом и весьма прочны. Твари обжигаются, травятся, падают, их место занимают новые, снова лезут вверх, разбрызгивают едкий сок, упрямо рвут жвалами прочнейшую оплетку роканьего уса поверх штанов.