Алина не удержалась, бросила быстрый взгляд на дочь. Укрылась платком с головой, спрятала слезы. Долго молчала, судорожно сжимала руку Сима, опираясь на его плечо, и медленно, трудно успокаивалась.

— Дедушка просил передать, — наконец, выдохнула Алина. Голос её слушался и звучал ровно, мягко. — Сделай хоть что… но погаси улыбку Седого лиса. А то сам знаешь, в полную силу полыхнет, поздно станет гасить.

— Сам Мингле просил, — Сим обернулся, приподнял бровь, подмигнул дочери. — Неужели? Дед никогда и ни о чем не просил со дня, когда я стал отчим. Погоди, подумаю. Он что, Лису хочет отдать дела кочевья? Устал? Хм… Надо же, что в ум лезет. Пойду.

— Иди. Но помни, я огорчусь, если ужин остынет в первый же наш вечер, — шепотом напомнила Алина о своей власти, пусть и ограниченной войлочными стенами дома.

Атаман рассмеялся, быстрым движением забросил сына на спину Ярана, вручил поводья дочери, прощально махнул рукой и побежал в полную силу, поглядывая влево — на тень валга, изредка мелькающую в прогале ветвей у недальней речушки. Акэни, как и во все прежние дни похода от Самаха, беззвучно и почти незримо сопутствовал человеку, важному для принцессы.

* * *

Ближние старого лиса Аскера встретили Сима нарочито вежливо и сухо. Это была игра. Давняя игра атамана Аскера, умеющего точно нацеливать и слова, и отравленные стрелы, и любое иное оружие.

Сим, как всегда, глубоко поклонился, терпеливо выслушал хор восхвалений, преувеличенных и оттого насмешливых. Впервые в таком приеме со стороны людей Аскера он не заметил ничего… отталкивающего. Вдруг с легкой горечью подумал: «А кем стану я, когда придет пора назвать меня седым рубачем? Может, тоже уберу клинок в красивый сундук и возьмусь орудовать словами… Хотя они ядовитее и бесчестнее».

Рука атамана завершила вежливый жест — к сердцу и затем вперед, словно это самое сердце на ладони протянуто собеседнику. Сим усмехнулся в открытую, глянул прямо в глаза старшего из ближних Аскера, такого же седого и ядовитого, как сам Лис. Сим резко выдохнул: «Йях!». Успел отметить промельк недоумения во взгляде… и сполна насладился дальнейшим.

Акэни торжественно прошествовал от зарослей над ручьем и замер у бедра Сима, почти вплотную. Он улыбался. Он — атаман не сомневался — сполна оценил шутку знакомого человека и ответную оторопь незнакомых. Акэни даже облизнулся и негромко рявкнул ответное «йях!», чем натянул до звона и без того плотную тишину.

— Он учит меня улыбаться, — безмятежно сообщил Сим. Поклонился акэни. — Теперь попрошу о помощи, друг.

Акэни зевнул и узко сощурился. Ближние Аскера медленно, осторожно начали дышать, шевельнулись. И не посмели снова шумно хвалить «чужого» атамана, ничуть не падкого на лесть.