А услышав шум — нырнул за ограду, отдышался и медленно похромал туда, где теперь был его дом — под мост.

По пути попил из фонтана, присел на край, положив рядом тубус, достал яблоко из кармана и тщательно вытерев о рукав, хрустнул, пережевывая.

Нужно помянуть. Мастер говорил всегда следует поминать ушедших за Грань, поминать тем, что есть.

Яблоко оказалось кислым до слез, но Коста жевал. Жевал и давился, жевал до тех пор, пока не остался жалкий огрызок. Огрызок, подумав, он тоже съел. Весь. До последней косточки.

Ведь умирает он не каждый день. Это нужно отметить.

В сизом небе сверху сверкнули длинными косыми всполохами острые молнии. Прогрохотало, и вместе с раскатами грома на землю рухнули первые капли дождя. И стена небесного плача отделила твердь от купола.

Ученик каллиграфа — умер.

***

В засаде около центральных доходных таверн Коста просидел недолго — пересчитал всех магов, послушал обрывки разговоров — чужаки не собирались покидать земли Арров, пока не вернется Глава Вэй — и потрусил к лавке старьевщика.

На второй — их с мастером ярус, Коста поднимался, осторожно прощупывая ступеньки в темноте — часть проломилась и обуглилась. В комнате не осталось ничего, кроме жирного пепла и обломков.

Караулить внизу пришлось долго — ждать подходящего момента и времени, когда дождь станет проливным, а тучи совсем скроют звезды.

— Агххххххххх… — замычал старьевщик, суча ногами по земле, когда Коста накинул ему на шею петлю из ремня и затянул со всей силы, утаскивая в тень под навес.

— Где тело мастера? — просвистел Коста тихо, чуть ослабив удавку.

— Агхххххххх… агххххххх…

— Где тело, печать мастера и вещи?