Веспер наблюдает за козлом, который на краю лощины гоняет козу.

– Думаю, в итоге нам следует идти туда, куда нас зовет сердце. Мы должны быть честны с собой. Если хочешь в Дивенбург – я тебя отпускаю. Выражусь яснее: я освобождаю тебя от твоей клятвы.

– Я… Спасибо.

– Погоди благодарить, я еще не закончила. Помнишь момент, когда мы познакомились? – Самаэль кивает. – Ты был с Джемом, и он сказал, что ты рыцарь, а когда Диада на это фыркнула, он добавил, что ты – рыцарь в куда большей степени, чем все, кого он встречал. Понимаешь, быть рыцарем-серафимом значит гораздо больше, чем иметь поющий меч или носить форменную броню. Это значит служить Империи и прежде всего защищать ее людей. – Она вздыхает. – Позже я освобожу тебя при всех, но знай: я все еще буду требовать от тебя исполнения клятвы. Я не доверяю ни Первому, ни Нер и хочу, чтобы за ними внимательно следили. Этим займешься ты, Самаэль. Ты станешь моим рыцарем, которого никто не будет замечать. Будешь следить за ними и присматривать для меня за Джемом и Рилой, быть с ними рядом, поскольку я не могу. Это понятно?

– Да.

– Хорошо. Ты не можешь перестать быть рыцарем, как и я не могу перестать пытаться изменить положение вещей. Это наша суть.

– Да. – Самаэль обрывается: к ним приближается делегация из Слейка. Сейчас их заметно меньше, чем в первый день прибытия, хотя теперь выжившие уходят, нагруженные приобретенным богатством. Горад и Кишкосос останавливаются перед Веспер и втыкают свои трости в землю между ними.

– Мы с Кишкососом пришли попрощаться.

– Горад никогда этого не скажет… – начинает Кишкосос.

– Не смей! – перебивает Горад.

– …но она вообще-то питает к тебе довольно теплые чувства.

– Я сказала, не смей!

Кишкосос поднимает руку и прикрывает ладонью рот, добавляя:

– Говорит, ты бойкая.

Горад крепко сжимает набалдашник трости.

– А вот Кишкососу ты совершенно не нравишься.

– Не выношу, – соглашается он.

– Слишком правильная, говорит.

Кишкосос кивает.

– Треплешься много, вот что.