– Как и у нас… Если я заберу твою лошадь, то ты окажешься здесь в ловушке.

– Ну, я что-нибудь придумаю, и вместе с этими бравыми парнями мы вернемся домой, – Руффорд натянуто улыбнулся, пытаясь вновь придать лицу беззаботное выражение, но вышло у него это скверно. – Вы должны ехать.

У Джозефа не осталось сил уже даже чтобы спорить или почувствовать боль от того, что в очередной раз он обрекает верных ему солдат на смерть. Он просто принял протянутые ему поводья, быстрым движением запрыгнул в седло и пришпорил кобылу, надеясь, что лучники Йореса устали настолько, что не успеют натянуть тетивы до того, как он наберет скорость.

Лошадь неслась вперед настолько быстро, насколько позволяли лежащие по всему склону тела. Что-то с силой ткнулось ему в спину, и он понял, что это была стрела, по счастливой случайности пущенная так, что ей не хватило скорости, чтобы пробить защитную пластину. Как и сказал Руффорд, солдаты Йореса даже не пытались преградить дорогу вооруженному всаднику, просто смотрели вслед пустыми, озлобленными глазами, выставив перед собой оружие. Это уже не было похоже на битву, скорее, на побоище, где выжившие ничего так не хотели, кроме как уйти отсюда, но страх заставлял их сбиваться в кучи и скалиться друг на друга, не решаясь напасть.

Джозеф перевалил через гребень, где его встретили редкими и усталыми приветствиями те немногие, кто смог пережить последние часы, и устремился вниз, на ходу разглядывая приближающуюся с севера армию, такую ослепительно блестящую и яркую, что сложно было поверить, что его войско когда-то выглядело так же.

– Кто здесь командует?

Из палатки ему навстречу вышел незнакомый раненый офицер.

– Я, милорд. Остальных увел лорд Кормун.

– Мне нужны все ваши люди, командир, все, кто может держать оружие, – он посмотрел на покалеченную и перевязанную руку офицера, – хотя бы одной рукой. И пошлите кого-нибудь на юг, к лесу, пусть отходят к лагерю и тоже отправляются к нам.

– Да, милорд. – Командир, не мешкая ни секунды, подозвал к себе каких-то солдат из лагерной охраны и начал раздавать приказы.

Чуть больше, чем через полчаса, Джозеф, все еще верхом на лошади Руффорда, выехал из лагеря во главе последних резервов, которые можно было собрать, состоявших наполовину из тех, кого успели подлатать в госпитале, наполовину из тех, кто держал оборону у леса. Впрочем, среди последних тоже многие были ранены, а некоторые – не один раз. Потрепанный отряд выглядел жалко, но лица людей были полны решимости идти за ним до конца, что одновременно и вселяло в сердце Джозефа гордость, и ранило его сильнее всего.