Они добрались до небольшого перевала, через который вела самая короткая и ровная дорога с соседнего холма – по ней уже двигался авангард северной армии. Это место было единственным, пригодным для обороны, и он с самого начала планировал использовать его, если дойдет до такого.

Джозеф смотрел, как стройные шеренги пехотинцев и ровные колонны облаченных в кольчуги всадников шаг за шагом приближаются к ним, и, несмотря на смертельную усталость от этого бесконечного и кровавого дня, у него от волнения перехватило дыхание, когда от первых рядов отделились три человека и легким галопом поскакали вперед.

Джозеф сделал знак, чтобы никто не пытался следовать за ним, и поехал навстречу. Всадники ехали бок о бок, причем так близко, что казалось, будто двое тех, кто ехал сбоку, поддерживают третьего, причем его руки при этом как будто заведены за спину.

– Лорд Джозеф, – знакомый голос всадника, ехавшего с опущенным забралом слева, будто бы вырвал его из объятий страшного сна, – лорд Кормун решил лично поприветствовать вас. – Он дернул веревку, которую держал в руке и которой были связаны руки среднего, да так сильно, что тот едва не вывалился из седла. Когда всадник злобно зашипел и поднял опушенную голову, то Джозеф узнал в этом разбитом и испуганном человеке предавшего его лорда Кормуна.

– Милорд, я думал, вы будете вместе со своим новым хозяином, – Джозеф пронзил его ледяным взглядом и с удовольствием заметил, как тот заметно содрогнулся.

– Ты не должен был втягивать нас в эту самоубийственную войну, Джозеф! Йорес все равно победит, он сплетал свой план слишком давно, и теперь его уже не остановить.

– Это не я втянул нас всех в войну, а такие, как ты, кто пытается всегда выбрать сторону победителя вместо того, чтобы следовать своим убеждениям. Но в этот раз, как видишь, это тебе не помогло.

– Ты можешь убить меня, но что толку? Вас слишком мало.

– Мы уже победили, Кормун, ты просто этого еще не понял. – Калаган, который все еще держал бывшего союзника за веревку, усмехнулся и продолжил: – Ты думаешь, я просто от скуки ночью пробрался в твой лагерь и сделал так, чтобы захватить тебя без лишнего кровопролития?

– Ты подло перебил всех моих…

– Большинство из них даже не стали сражаться за тебя, когда мы по всему лагерю подняли знамена Джозефа и Витне. Ты сам обратил против себя собственных солдат, когда переметнулся. Даже твои гвардейцы не стали умирать, защищая тебя, когда мы предложили им альтернативу.

– Значит, твой безумный план все-таки удался?

– Ну он был скорее твой, Джозеф, я лишь сделал все в лучшем виде. – Калаган снова усмехнулся. – Ну и, если быть совсем честным, это все заслуга Сенрика и его разведчиков. – Всадник справа, сохранявший молчание все это время, поднял забрало. Это оказался тот, о ком говорил Калаган, в очень непривычном для разведчика тяжелом вооружении. – Ночью, в темной одежде и с парой луков в руках они могут творить настоящие чудеса. Мы смогли перебить дозоры этого предателя, захватить всех его лошадей и его самого еще до того, как кто-то что-то понял. Погибли всего пара десятков особо преданных или, может, глупых солдат и несколько наших ребят. – Он вновь обратился к связанному бывшему лорду, предварительно еще раз как следует дернув за веревку: – Так что твоя армия – это теперь наша армия, вместе со всем оружием, припасами и… – он выдержал многозначительную паузу, – знаменами.