– Ричард, что тут происходит? Может, кто-то объяснит мне?

– Если честно, Волчонок, я даже не знаю, как это объяснить…

Совершенно сбитая с толку Мелони смотрела на этого ставшего ей почти родным человека с холодными глазами, но доброй улыбкой, и на двух мужчин у него за спиной: один из них, как будто без сил, сидел и смотрел куда-то в стену, иногда бросая взгляд в ее сторону, а другой стоял, закрыв лицо руками и беззвучно плакал.

– Зато я могу объяснить, Рич, – голос Джозефа немного дрожал от слез, но был сильным и уверенным, как тогда, когда он говорил с собравшимися лордами, только с ноткой отчаяния.

– Джозеф, может, не надо? – Ричард бросил на друга мучительный взгляд.

– Надо, дружище. Я слишком давно несу в себе эту ношу, возможно, как раз ради этого момента.

Девушка растерянно наблюдала за их диалогом, не понимая, к чему они клонят.

– Мелони, я знал твою маму, Мари, много лет назад. – Он на секунду остановился, как будто размышляя над чем-то. – Мы жили вместе в одном из анклавов еще до того, как пришел Поток и случился Исход. Я очень любил ее, хотя и не знаю, имею ли право так говорить после того, как будучи слишком занятым своей службой разведчика, не смог спасти ее, когда демоны пришли в наш анклав. Мы все считали ее погибшей, но, видимо, ошиблись, и ей как-то удалось спастись и… спасти тебя. А я, получается, просто бросил вас в Пустоши и сбежал на восток.

Джозеф закончил и поник, да так, словно разом стал ниже ростом и уже в плечах и груди. В его последних словах было столько горечи и старой, бесконечно глубокой печали, что сердце Мелони, которая еще не до конца осознала смысл сказанного, наполнилось жалостью к этому сильному, но такому несчастному человеку.

– Волчонок, да? Я должен был раньше догадаться… – Ричард сокрушенно покачал головой.

– Тебя там не было, Ричард. Ты не мог знать, – Калаган пришел в себя и теперь смотрел прямо на Мелони, в его взгляде тоже читалось неподдельное сочувствие и сожаление.

Девушка пыталась собраться с мыслями и сложить кусочки той головоломки, которые вдруг просыпались на нее этим утром. Эти люди раньше жили на западе, в других анклавах, и бежали оттуда, спасаясь от Потока. Что-то такое рассказывал Ричард, когда их путь через Пустошь пролегал мимо руин и развалин. А теперь этот Джозеф утверждает, что ее мама тоже была из Анклавов! Но почему она никогда не говорила об этом? Почему так сильно ругалась каждый раз, когда она пыталась узнать, кто же ее отец? Она много раз слышала, как в поселении говорили, что ее мать нашли охотники в Пустоши, но это было все, что она знала о ее и своем происхождении. А что, если все это правда…