— Я так понимаю, твои действия всё же повлияли. Не настолько радикально, как тебе казалось, но…

— Да. Я ведь влиял не на метро, а на силовые линии под ним. Поэтому в центре города сейчас столько закрытых на ремонт переходов и вестибюлей. Эскалаторы они меняют, как же! Брехун, кстати, через своих подручных передавал мне тысячу восторженных приветов и обещал пальцы откусить при встрече. Чтобы не мог я больше зажигалку даже в руки взять.

— В районе Рижской вообще стройка полномасштабная, чуть ли не новую станцию монтируют!

— Знаю. Туда основной удар пришелся, когда я ножом размахивал. Но это так, мелочи, могло быть хуже. После взрыва, который я устроил, свет Леи погас под всем городом почти на неделю. Никаких пересадок, никакой подзарядки. Зависимые путешественники, вроде улиток, чуть не передохли.

— Представляю, как тебя после этого встретили. Вересаева, наверное, была в ярости?

— Наверное. У неё же такой ковёр сгорел. Старинный. Произведение искусства.

— Вообще-то у неё дело всей жизни сгорело. Сотрудники погибли. От Хвостов даже костей не осталось, от банки ни капли металла в пол не вплавилось. Тут столько вопросов, если подумать! А ты говоришь, ковёр.

Я молча долго пил, закрывая лицо кружкой. Не доверяю я теперь своему лицу, не держит оно при себе эмоции. Не дай бог, проскользнет что. Лёшка догадается — и тут же попадёт под удар.

Рассказать ему? Как меня вышибло взрывной волной в белый свет? И как я летел в нём бесконечно долго, обдумывая, как круто изменилась моя жизнь. Пытаясь понять, что она изменила во мне самом. Жалея, что некоторые моменты невозможно вернуть назад и переиграть, поступить иначе. Правильнее. По-человечески.

Потом я решил, что окружающий свет должен, наверное, означать скорый конец. Значит, мне надо обдумать какие-то более важные вещи. Вспомнить и оценить свою жизнь. Понять, все ли дела я завершил на Земле.

Жизнь упрямо не вспоминалась. Не хотела проноситься перед глазами, и всё тут. А вот дело… одно дело у меня, и правда, оставалось. Важное незавершенное дело.

Белый свет наполнился гулом электромоторов и стуком колес. Сбоку на меня надвигался поезд. Нет, не поезд: я теперь хорошо видел, что это я стою в вагоне поезда, а сбоку надвигается коридор нашего офиса, пластиковая ширма буфета. Я мог бы нырнуть туда и оказаться в своем родном мире, но не стал. Вместо этого протянул руки и втащил к себе то, что лежало бесформенной грудой на полу.

Грязно-белый ком я еле-еле осилил поднять. Он сам по себе был очень тяжёлый, к тому же одна рука оказалась занята. Откуда взялась банка? Когда? Впрочем, какая теперь разница?