– Знаешь, – хрипло произнес он. – Это теперь твое. Я ведь нашел тебя в Ночь Папоротника.

Это была кожаная тесьма с когтем святоборийского орла. Дрожащими руками я потянулась к своей луннице, но Дан мягко перехватил мои ладони, погладил их.

– Не надо. Оберег тебе еще пригодится. – Даже сквозь ткань и ожоги я почувствовала его бережные касания. – Отдашь, когда все кончится. И когда будешь готова.

Он был прав, но как колдунья я плохо относилась к любым незавершенным обрядам.

– Дурная примета…

Дан рассмеялся и погладил меня по щеке.

– Нам пора.

Я склонила голову, смиряясь с происходящим. Дан надел на меня свой шнур, и я спрятала его под рубаху.

– А не боишься отдавать свое сердце колдунье?

Улыбка Дана померкла, а глаза сделались строгими. На долю мгновения я подумала, что обидела его, но потом он произнес:

– Боюсь, что этого будет недостаточно, чтобы сберечь тебя.

Отец-Сол, Крылатая! Чем я заслужила такого защитника?

Вдруг на пол упала серая молния. Кот Альдана скользнул сначал к ногам хозяина, а потом к моим.

– Пора, – проговорил травник, выпуская мою руку.

– Верно, – прошептала я.

Многое тянуло сказать, да только некогда, потому что весть о нападении на княжа разнеслась по городу, будто пожар. Этой ночью город не спал, жрецы ходили из избы в избу, выискивая колдунов. Я надеялась, что корчмарка, видя такое, не заупрямится. Да и кто, как не Минт, мог вывести из осажденного жрецами города?

Я быстро надела старые, но добротные порты, доставшиеся от вакхан, кафтан, рубаху и высокие сапоги на шнуровке. Затем взяла с собой несколько яблок, остатки хлебов Янии и горстку сушеных грибов на похлебку. В моей суме уже лежали таблицы разрушения и снадобья с сон-травой и Живой, которые Альдан велел захватить в дорогу.

Травник спрятал часть наших с Минтом вещей на мельнице и отправился за лодкой.

Пока он ходил, я спустилась к заводи, затем бережно сняла то, что уцелело от наручей и опустила в реку. Чешуйки аспида скрылись в бурой воде. Прощай, старый друг. Неси река, прочь от чудовой земли…

– Ну вот и послужили вы мне, хорошие, – прошептала я. – Спасибо тебе, Елар, за подарок.