– Что? – рассерженно переспросил Ордак.

– След обрывается в болоте. Никто не хочет идти в лес.

– Червонные жрецы ослушались приказа, Игмар?

Все-таки Игмар.

– Нет, но…

Парня била мелкая дрожь. Альдан знал, что он не бывал в серьезной передряге, как и остальные.

То, что молодые червенцы увидели в лесу, надломило их.

– Или ты хочешь сказать, что наложил в портки?

– Она перегрызла горло Иду, а Фенцлаву…

– Я сам тебя с потрохами сожру и на косточках покатаюсь! – рявкнул Ордак. Червенцы рядом с ним заметно рассердились. По стоянке повеяло холодом. Беловолосый опомнился, понял, наверное, что перегнул.

– Пред Единым обет приносили, – ледяным тоном сказал он.

Воины в темно-красных кафтанах смуро опустили глаза. Никто не смел перечить.

Ордаку доверили молодых червенцев, все были не старше Игмара, горячи, где-то еще верили в сказки, хоть и смеялись над ними. Теперь все они были напуганы, и неспроста: дух проклятого леса бродил меж ними, и каждый, кого он гладил по голове, знал, что не доживет до завтрашнего рассвета.

И все вокруг знали. Все чувствовали.

– Отправляйтесь в лес, – велел Ордак. – И изловите тварь.

На поляне начались сборы, короткие и тихие. Альдан отодвинулся от бреши в стене и прикрыл глаза.

– Что же я натворил, – сказал Дан едва слышно.

Он понимал, что лес нападет.

И все же не был готов, не предугадал всей опасности.

И вот теперь червенцы заперли его в недостроенной сторожевой башне, и, похоже, княж сам еще не решил, как поступить с ним дальше. Ордак, оставшись в крепости за главного, мечтал отправиться в столицу победителем. Колхат-предатель крутился где-то рядом, линдозерцы сгрудились у ворот, напуганные пожарами и безумствами сородичей. А тем временем в лесу с каждым мигом крепло зло, и Альдан ничего не мог с этим поделать.