Саша молчала, не двигалась. Енисеев наконец встревожился, заглянул ей в лицо. Она тут же открыла глаза, почувствовав его взгляд.

– Спи-спи, – сказал Енисеев поспешно, – я подумал, не случилось ли чего…

– Чего именно? – поинтересовалась она таким тоном, словно заговорил айсберг.

– Ну… так просто. Удобно ли тебе?

– Очень, – сказала она саркастически. – Всю жизнь мечтала побывать в этом коконе!

– Если что, Саша, не стесняйся! Мы же друзья.

Она смолчала, медленно опустила ресницы. Лицо ее было высокомерным. Возможно, она впервые в жизни услышала о существовании туалетных комнат.

Енисеев на бегу схватил тлю, а его ладонь оказалась на миг зажатой между щекой Саши и ее плечом. Их глаза встретились, он с опозданием выдернул руку. Девушка не закрывала глаза, смотрела тревожно, вопрошающе. Краска залила не только щеки, но и лоб, шею, однако глаза она не опускала.

– Ничего не бойся, – проговорил он, чувствуя, что слова получаются неуклюже. – Мы уже почти у лагеря…

Он подхватил ее, ринулся через заросли. Уши горели, от них можно было прикуривать, если бы кто еще придерживался той дурной привычки. Трижды из засады на его уши прыгали клещи-скакуны, ориентируясь по тепловому излучению, а для тхермелов, видящих мир лишь в термоизлучении, это были только пылающие уши, что стремительно неслись через темный и холодный мир.

ГЛАВА 15

ГЛАВА 15

– Немедленно старт, – сказал Морозов, едва увидел бегущего мирмеколога с Сашей на плече. – Из графика выбились!

– Погоним во всю муссонную мощь, – заверил его Забелин.

– На большой высоте, – добавил Чернов. – Там ветер сильнее!

Ткань долго шевелилась, расправляя складки. Наконец сморщенный мешок лениво поднялся в воздух, там медленно раздулся в шар, туго натянул канаты. Забелин и Чернов обрезали привязные канаты, гондола закачалась на коренном якоре. Воздух был тяжелым и неподвижным, как шестипроцентное молоко.

– Поехали, – велел Морозов.

Дмитрий брызнул растворителем, канат лопнул. Гондолу дернуло вверх, занесло вбок, справа из тумана выдвинулась изъеденная оврагами стена мегадеревьев. Забелин и Чернов метались как угорелые, маневрировали двигателем. Справа и слева все чаще проносились огромные серые массы. На какой-то миг Енисеев потерял ориентиры: летят ли вверх или вниз к земле?

Однажды страшно дернуло. Забелин слетел с мостика, но недрогнувший Морозов уже перехватил рукоять горелки, а Дмитрий молниеносно выстрелил. Черешок листа, о который зацепилась стропа, согнулся, шар свободно рванулся вверх.

Еще через пару минут по глазам ударил яркий свет. Вниз стремительно уходила огромная зеленая масса мегадерева, что уменьшалась и уменьшалась с каждым мгновением. Огромные поля зеленых листьев превратились в лоскутки, ветки мегадерева тоже уменьшились, наконец само мегадерево стало размером с обычное дерево, ушло в сторону, его место заняло другое, третье. И вот шар поднялся так высоко, что одним взглядом можно было охватить сразу десяток мегадеревьев.