– Почему?

– Что – почему?

– Почему ты подозреваешь иначе?

– Ну, если честно, это даже не подозрение, а просто догадка. Что думает Париса?

– Я… – Тристан замолчал, в который раз удивившись. – Что?

– Кстати, раз уж мы о Парисе заговорили… – Стоило Тристану подумать, что он уловил нить беседы, как Либби снова резко сменила тему. – Как считаешь, она не передумала?

Тристан решил больше не задавать один и тот же вопрос, а просто в ожидании скрестил на груди руки.

– Я про… элиминацию, – пояснила Либби, верно угадав, что он в душé не сечет, к чему она клонит. – Ощущение, что после этой штуки с Каллумом она могла передумать. Ну, типа проблема вагонетки…

– О. – И верно. Маленький спектакль, где Каллум убил Парису. – Да. – Тристана вдруг пробрал озноб. – Если честно, я думаю, она всегда знала, какой он.

– Ну. – Либби прочистила горло. – В этом может быть какая-то целесообразность.

Тристан выгнул бровь.

– Целесообразность в том… чтобы убить Каллума?

– Ты его видел, – сказала Либби, поджав губы в мрачной решительности, какой Тристан за ней еще не замечал. – Он ведь сперва не понял, что все это не по-настоящему? Что мы в этакой… дополненной реальности внутри головы Вароны, – нахмурившись, произнесла Либби. – Реальность Каллума такова, что он в любой момент и без раздумий может избавиться от Парисы. По-моему, стоит учитывать это в эксперименте.

– Что кто-то должен умереть?

– Что некоторые специальности не имеют права на существование.

А вот это, подумал Тристан, шокирует.

– Это ведь неспроста моральная дилемма, Роудс. – Во рту у него снова пересохло, правда, он не знал почему. Возможно, из-за того, что Либби ненамеренно решила, кого убьет, и однажды точно пойдет на это.

Предвидение. Жуть. Ни капли зависти к Кассандре Тристан не испытывал.

– Правильного ответа нет, – медленно проговорил он.

Либби с легкой улыбкой подняла на него взгляд.