Но вот, когда комнату перестало трясти, они увидели нечто поистине кошмарное.

Париса выдала фразу на фарси, которым прежде ни разу не пользовалась; персидский быстро сменился французским, но, еще не успев договорить, затихла. Бледная Рэйна тоже молчала. Но гораздо больше настораживало то, что она отводила глаза, а ведь сколько Тристан ее знал, она все новое буравила пристальным взглядом.

Каллум же будто кричал, не разжимая губ – о том говорило выражение его лица. В его глазах мешались недоумение (как такое вообще могло произойти?) и укоризна (я же вам говорил!). Твердый, этот его взгляд как бы сообщал остальным то, чего они сами не видели: вот, не я ваш враг.

Нико упал на колени посреди комнаты и ссутулился, поникнув плечами, словно лишился какого-то органа.

– Этого не может быть, – сказал он. – Нет, – произнес он и тихо выругался. – Нет, нет.

Затем все четверо, один за другим, обернулись к Тристану.

На полу у кровати лежало тело. Это он видел точно. Руки и ноги – как обычно, две пары. Те же вязаные носки, которые, несмотря на тепло, носила Либби. Отросшие за год, струящиеся волосы оттенка красного дерева, убранные назад. Вязаный свитер. Одна рука покоилась на неподъемной стопке книг. Пальцы, что лепестками расходятся от ладони, сжимали очки в роговой оправе. Линзы были заляпаны по углам в тех самых местах, где Либби задевала их, теребя дурацкую челку.

А еще кровь. Много крови. Она сочилась откуда-то из живота, со стороны ребер. Она пропитала футболку и ручейками стекла по рукам, наполнила желобки вечно обкусанных ногтей. Ее натекло катастрофически много, после такой потери было не выжить. Однако ее вид задел Тристана за живое, искажая чувство реальности. Некая часть его разума кричала о несогласии.

Он не видел лица Либби. Лежа в такой позе, она бы задохнулась. Так может, это и сбивало Тристана с толку? Нет, глупости, бред. Кто-нибудь, от кого больше проку, наверняка бы помог. Или же Тристана коробило неподвижное тело Либби? Или он просто в кои-то веки видел то же, что и остальные?

Присмотрись, велел ему рассудок. Хотя бы это для нее сделай.

Испытав приступ обиды и эгоизма – да и вообще он опоздал, – Тристан закрыл глаза.

– Все ведь подумали, что это Форум? – шершавым, как наждачная бумага, голосом спросила через некоторое время Париса. – В прошлый раз им удалось войти и выйти, не так ли?

Что-то тут не клеилось. Тот же труп Либби Роудс – он казался невозможной деталью. Ведь еще вчера, пару часов назад, этим утром Либби была жива. Когда они с Тристаном последний раз общались? Он погнал из головы образ скрючившегося на полу тела, припоминая вместо этого, как видел Либби за завтраком. Мелкие детали вроде крошек тоста у нее на губах.