– Я ничего не знаю о Джеймсе Харрисе.

Должно быть, она сказала это не слишком убедительно, так как Картер принял ее слова за доказательство того, что ей что-то известно.

– Это из-за твоей одержимости? – взревел Картер, наклонившись к ней и упершись локтями в колени. – Ты снова сошла с ума и ляпнула ему что-то? Патти, клянусь, что, если ты все испортила ради каких-то своих завиральных идей… ты просто не понимаешь, сколько семей вовлечены в это… Лиланд, мы, Хорс и Китти…

Он вскочил и принялся ходить кругами по комнате, говоря и говоря о Джеймсе Харрисе, депозите, пропавших деньгах, стартовом капитале, и внезапно Патриция поняла, что не узнаёт этого человека. Скромный мальчик из Кершо, которого она когда-то полюбила, был мертв. Его место занял этот обиженный незнакомец.

– Картер, я хочу развестись.

Два дня спустя Патриция с трудом выбралась из постели и поехала в город, в больницу к Слик. Та дремала, когда Патриция зашла в палату, и она села рядом и стала ждать, когда подруга проснется. Кожа Слик пожелтела, ее грудь очень редко и почти незаметно вздымалась от вдохов и выдохов. Теперь на ее лице постоянно была кислородная маска. Патриция вспомнила, как много лет назад нашла спящего Джеймса Харриса и решила, что он мертв. Слик сейчас выглядела точно так же.

– Грейс уже… рассказала мне, – проговорила она, открыв глаза и приподняв с лица кислородную маску. – Я заставила ее… поведать мне все детали…

– Я тоже. Я отключилась из-за того, что он сделал со мной.

– Как… это было?

Патриция никогда никому не рассказала бы этого, кроме Слик. Она наклонилась к самому ее уху.

– Это было чудесно, – выдохнула она, но тут же вспомнила, что Харрис сделал со Слик, и устыдилась своего эгоизма и бесчувственности.

– Как и… большинство грехов.

– Я знаю, почему они причиняли себе боль. Это такое ощущение целостности, стабильности, заботы и безопасности, и тебе так сильно хочется его вернуть, а оно ускользает прочь, куда-то за горизонт, и ты понимаешь, что больше никогда, никогда не испытаешь его, и тебе уже не хочется без этого жить. Но потом ты продолжаешь жить и все время чувствуешь боль. Это как порезы по всей коже и ломота в суставах.

– Что… что он сделал… с нами? Он сделал нас… убийцами… заставил… предать все… что было нам дорого… и теперь… все разваливается…

Патриция взяла свободную от катетера руку Слик.

– Теперь дети находятся в безопасности. Вот что важно.

Какое-то время казалось, что подруга пытается кашлянуть или что-то проглотить, наконец она проговорила:

– Но не те… не из Сикс-Майл…

Патриция почувствовала, как кровь застыла в жилах.