Ее пьянило могущество. Настолько, что однажды Совьон задумалась, есть ли смысл убеждать себя и открещиваться?

– Довольно, – возмущалась Та Ёхо. – Сов Ён, пожалуйста. Ты зайти слишком далеко. Помнить? Ты сама говорить: чары есть обман. Чары есть зло. Они выжигать волю и разум.

– Нет, – качала головой Совьон, придумав себе новое оправдание. – Я помогаю одолеть врага.

Знание всегда оказывалось для нее чересчур густым и терпким. Стирались грани между миром смертных и миром духов. Рать шла по Пустоши, и Совьон краем глаза видела степных людоедок, прячущихся в оврагах. Людоедки боязливо выглядывали, встревоженные конским топотом, – Совьон ни с чем бы не спутала их облезлые черные макушки и глинистые пальцы с гнутыми когтями.

Когда воины разбивали лагерь и ужинали у костров, Совьон узнавала среди людей вьющихся травянистых духов: белесо-прозрачных, с вытянутыми лицами и широко искривленными ртами. Зачастую призраки, растянувшиеся в типчаке и безучастно смотрящие на Совьон, когда та проезжала мимо, казались ей существами более осязаемыми, чем живые вокруг.

– Ты говорить сама, – снова напоминала Та Ёхо. – Из-за чар можно сойти с ума.

Совьон предупреждала о соглядатаях и ловушках, о непогоде и неприятностях. Чувствовала, что раньше была слепа и глуха, а сейчас прозрела. И наконец-то полной грудью дышала всеми оттенками мира, хотя и понимала: больше нельзя. Она одергивала себя, мысленно напоминая, – она уже пристрастилась к колдовству и вернулась в сети, которые однажды ее едва не задушили.

Ее щеки впали еще сильнее, глаза – почернели, как угольки. Пряди волос самовольно вылезали из косы, будто им предпочтительнее было свободно струиться по спине. Зрение часто мутилось. Уши полнились посторонними звуками. Менялся голос – становился сиплее и насмешливее.

Совьон догадывалась, что сила вёльхи засасывала ее в водоворот, из которого она, слишком слабая и неопытная, не смогла бы вырваться. Многим такая ноша оказывалась не по плечу.

– Хорошо, – в конце концов согласилась Совьон с Та Ёхо. – Я перестану. Только помоги мне кое-что сделать.

Та Ёхо догадывалась, что именно – она была сметлива, а Совьон рассказывала ей о знакомцах, которых встретила в войске.

Впервые за много лет Совьон чувствовала, что не боролась с потоком, а плыла по течению, и судьба мягко выносила ее в нужную заводь – как иначе объяснить столько совпадений? Во главе сотни, куда ее определили, стоял Латы. Весной он был ранен и оттого не поехал в Старояр вместе со своим князем. За время войны молодой дружинник посерьезнел и своей сотней управлял хватко. К Совьон он отнесся как к старому другу, и он передавал ее пророчества воеводам – Совьон была рада его видеть, но не более. Чары уже перемалывали ее мысли, и воспринимать явь становилось все сложнее.