– Некогда.

– Некогда? – возмущалась, подобрав юбки. – Да что ты за человек такой, раб! Ты что, совсем рассудка лишился?

И всхлипывала.

Лутый отстранял ее, когда она его целовала, но в конце концов сдался и решил, что это – потребность навроде пищи, воды или умываний. То, что позволяет телу поддерживать ум собранным и цепким. Но даже когда он был с ней, он видел в скатанном платье Бранки пласты малахита, в ее крапчатых глазах – гранитные камушки, и волосы ее распускались гибкими янтарными струями.

– Пожалуйста, – ругалась она и плакала. – Посмотри на меня.

Лутый смотрел, но не видел.

* * *

Когда все случилось, Матерь-гора не пошатнулась, а на Лутого не накатила волна щемящего восторга. Только сердце пропустило удар, и к кончикам пальцев разлетелась теплая дрожь.

Он изучал карту так же, как и десятки дней до, и вел ладонью по змейке-коридору – ему было любопытно, отчего эта змейка выбивалась из общего сплетения? Ноготь Лутого соскользнул с рубиновой чешуи, попав в крошечное углубление на карте. Небольшая ямочка, совсем незаметная глазу.

И тогда Лутый, уже разгадавший тьму знаков и поднаторевший в понимании закономерностей карты, все осознал. Символ выпадал из узора – значит, направлялся кнаружи.

«Выход».

Лутый разворачивал полотна ткани, исчерченные углем и мелом. Он пытался вспомнить, изучали ли они с Криггой лабиринт рядом с этим знаком. Во время их исследований Лутый, увешанный исписанной тканью, сравнивал в уме коридоры со змейками и складывал их, как кусочки мозаики. Хотел понять, как нужно было читать карту в этом участке – обыкновенно или отзеркаленно?

Кригга же ничего не понимала. Она не представляла, как работали мысли Лутого, а объяснения насчет зеркал и карт вводили ее в ступор – поэтому драконья жена, не задавая лишних вопросов, просто водила Лутого по лабиринту и не давала Матерь-горе сбить раба с пути.

Лутый решил, что, поднатужившись, Кригга сумеет отыскать выход – через сеточку уже знакомых коридоров. Не медля, он подхватил нужные полотна и направился к тайному ходу в верхние чертоги.

Его дожидались там же, где и обычно: в палате со статуей княгини Ингерды. Лутый еще загодя услышал всхлипы, а когда выглянул из хода, увидел Криггу. Она сидела почти у самой двери и горько плакала. Рядом с ней лежал пухлый тюк с одеждой и припасами – Кригга давно его собрала, на случай, если Лутый разгадает карту и они тотчас же смогут бежать.

В последний раз Лутый видел Криггу плачущей, когда Рацлава рассказала им о гибели Хьялмы – и о том, что Сармат-змей повелел Ярхо пойти к ним и всех убить. Лутый полагал, что в каком-то закоулке души Кригги все равно жила надежда, что с ней-то Сармат обойдется ласковее, по-особенному. И надежда не оправдалась.