Рацлава подвернула ногу. Видать, сильно, и дальше могла лишь хромать – Лутый понимал, что поступает жестоко, но выбор у него был не лучший: либо бросать ее, либо по-прежнему тащить за собой. Рацлава даже не вскрикнула. К чему-к чему, а к боли она привыкла.

Зато закричала Кригга – Лутый разглядел, как она изогнулась, когда сувар схватил ее за косу. Это было пронзительно и страшно, но Лутый не стал возвращаться – он решил, что поможет им всем, только если продолжит двигаться. Он неловко хлестнул ближайшего сувара тканью – для острастки, хотя знал, насколько это было бесполезно. Но и в карте Лутый уже не нуждался: если он все правильно понял, им оставался последний коридор.

Его пальцы беспорядочно перебирали по стенам. Рацлава тяжело дышала ему на ухо. Кригга выбивалась из рук суваров.

Коридор кончался глухой стеной, у которой возвышались Ярховы ратники – двое, с обнаженными мечами. От страха Лутый споткнулся, и сувар навалился ему на плечи.

– Что ты делаешь? – завопила Рацлава, теряя опору.

Другой сувар ухватил ее за складку ткани на спине – выше не доставал.

Лутый сбил локоть о каменный лоб.

– Там воины Ярхо, – произнес он сипло, и его сердце оборвалось. – Всё.

Если от суваров они бы еще могли убежать, то от каменных ратников – не в жизнь. Лутый подойдет, и его тотчас же зарубят.

– Они не двигаются, – зашипела Рацлава. – Я их не слышу.

Сувар попытался размозжить его запястья, но Лутому удалось вывернуться.

– Ярхо-предатель спит. – Голос Рацлавы был ядовитым и ледяным. – Они не очнутся без приказа.

Рацлава вновь выглядела пугающе спокойной – хотя Лутый замечал, как боязливо она прижимала предплечья к груди, чтобы драконьи слуги не раздавили свирель.

– Да откуда ты зна… – Каменная ступня опустилась на его ногу, и Лутый взвыл от боли.

Ему казалось, что сувары нарочно калечили драконьих жен не так сильно, как его, – может, еще надеялись вернуть их Сармату-змею живыми. Дескать, пусть сами с ними разбирается. Вряд ли суварам до этого приходилось убивать кого-то, кроме рабов, да и тех – не по случайности.

– Иди, – велела Рацлава холодно.

Лутый понял: ей не было его жаль, как не было жаль себя или Криггу, чью косу до сих пор сжимали в каменном кулаке. И Рацлава знать не знала, взаправду ли воины Ярхо погружены в глубокое оцепенение – может, они оживут, едва заслышав людские шаги. Пропадать так пропадать.

Он подлетел к стене, уже готовый ощутить, как меч опускается на его хребет, – но ратники не шелохнулись. Лутый не успел это осмыслить. Только прижал ладони к стене и понял, что в ней не было ни намека на замочную скважину.