Я натирал ей анус розмариновым маслом, покуда не почуял, что она вся тает.

– Ох, миленький, никогда не покидай меня, – сказала она. Внутри у меня изливались странные новые чувства, однакоже пребывали во мне они прямо и уверенно, словно ждали там искони, – вот уж наконец и любовь в совершенстве своем; истинный собиратель сердца.

– Собачка, не сидящая на месте, находит косточку, – простонала Джесси и поставила меня в известность о своем наслажденьи, вся разлатавшись по чорным простыням, и ея ноги танцовщицы широко раскрылись. Крапины и кляксы моей спермы украшали все части ея тела. Я видел, как они тлеют цветками радиации, белые и тускло-желтые, оттеняя ея розовую кожу от головы до изящных пальчиков на ногах. Никогда ни единая женщина не выглядела так прекрасно.

Я склонился и прижимал ея к себе пять минут, целуючи ея полным ртом. В итоге она рассмеялась и оттолкнула меня.

– Хорэс, я за свою жизнь не раз пускалась за семь верст киселя хлебать, но теперь верю и впрямь, что в меня вошла любовь.

– Сияющая любовь, дорогая моя, отправлена в путь превыше всего. – Я позволил своей тяжести и кипящей коже прижать ея под собою. Собственным своим осмотическим согласьем мой мужик отыскал и вновь проник ей в еще-влажные ложесна и пробрался по дюйму за раз вверх по ея трубе к потолку живота ея. Уронивши голову, я алчно вернул себе свою сперму, вкушая ея с каждого участочка тела ея, до коего мог лишь дотянуться. Не извлекаясь из нее, с ванилью и апельсинами по-прежнему свежими у меня на языке, я поспешно заглотил лорда Хоррора обратно к себе вовнутрь.

Тут я поник, задержавши дыханье, – во мне плескалось бургундское наслажденье. И вновь пенис мой вспыхнул и принялся качать в ея сокровище, аки акула в киселе. И крепко меня сжавши, Джесси Мэттьюз своими божественными трелями инженю запела милую колыбельную:

– Все возмущенья amour сводятся лишь к шиллингу шотландца. – Я был там – и играл Капитано Хоррибиликрибифакса по самую рукоять. Николи в намеренья мои не входило лгать сей женщине – либо же крутить ей Пьяненькие Кучери моей профессии. Джесси была собственным своим публичным созданьем, а я вполне хорошо знал все искусства Драмматургического Мастерства и Мистификаций. Кроме того, она была подлинною звездой экрана, и ей не требовались никакие мои жульничества.

Вот рубец мой полностью ей даден, и я покинул наше ложе, отправился к открытым балконным окнам, глядевшим в лондонскую ночь, и сделал свое дело. Выебав даму, джентльмен всегда вытирает себе хуй о шторы.

– Надеюсь, «солнечный лучик» скоро явится и создаст тот звездный маскарад, под коим сможем мы забавляться своею любовию вечно. – Соскользнувши с ложа, Джесси грацьозно перешла всю комнату ко мне. Она отодвинула полузадернутую штору, являя ночное небо, кое не смогло б опорочить тонкую филигрань нашей фанитазьи. – Что сие за шум? – Она вопросительно повернулась ко мне. Одна лишь мелодья голоса ея в обществе могла прекратить беседу в ея теченьи.