Она тихонько проговорила мое имя и хрюкнула в страсти истинной amoretta. Любовное масло, токмо что из моего завлекателя, наполнило ей рот, и я склонился в некоторой спешке поцеловать сии густые суспензией уста, хотя должен признаться, что по-прежнему пребывал in de fonk zün[30].

– Ангелы стирают сие с моего языка, – произнес я и не шутил при сем ничуть.

– Я удивлена такое слышать от тебя, – сказала она, развлекшися моим выраженьем.

Неловкий взмах бедер ея и раскачка ея рук походили на таковые у чувственного тарантула: есть нечто у нея в уме, в жизни ея, что сообщает ей такое равновесье, сию тягостность.

Силвия Плат думала о сердце своем так, будто оно хранилось в ларце чорного дерева. На крышке были перламутровые птицы. Любовники ея частенько бывали безалаберны, и она по временам находила на сердце своем царапины. От травм сердечных имелось лишь одно средство – наносить травмы телу.

– Лекарство от ожога – пожар, – рек я своей лелеемой, избегая логорреи. Снаружи небеса ветвились вилами молньи, словно ангельские противники обнажили небесные мечи. – Естьли ошпарю я руку, жженье в ней я излечу в пламени.

Глядя на меня так, словно б расставалась с каким-нибудь любовником, она закусила уста до того, что выступила кровь, и кровию сей написала: «Вернись, вернись».

– Ибо женщины – они как розы, чей прекрасный цвет… – начал рифмовать я, – лишь выставь напоказ – и вот его уж нет.

Силвия обезумела от наслажденья. Я ж был без ума от нея и ея кипучей паучьей крови – по меньше мере, в зрелый миг.

Хоть и подозревал, что ея любовь к себе была желаньем самоуничтоженья. После того, как речной бог Кефиз изнасиловал нимфу Лириопу, та родила прекрасное дитя и назвала его Нарциссом. Следите за моею мыслью тут?

Я тревожился, что могу замутить Магичное зерцало, что возвращало мне Образ ея.

В такой позицьи – очеса устремлены на нея – ягодицы мои оказались обнажены. В мгновенье ока Силвия оказалась у меня сзади, и не успел я собраться, как меня вновь пронзили. Вот уж поменялись мы, и я принял позу, известную как «Воющая Мартышка, Взбирающаяся на Дерево», а иногда – «Конь Гектора» (Хорэс описывает проститутку, коя, «нагая при свете лампы, трудилася, строя распутные козни и шевеля ягодицами, над конем под собою»). Всунув язык свой мне в глотку, Силвия пожирала меня поцелуями, и так я держал вдову – учитывая при том, что не разделяю наслажденья от того, что она проводит надо мною вкусовое свое деянье.

Затем я окончил превращать ея пизду в почтамт.

Такие-то и такие сокровища из матерьи, а тако-же из-за пределов времени принесет мне сие предприятье.