– Я передам радиограмму, – сказал Вихтельман, спускаясь на центральный пост.

– Распорядитесь, чтобы приготовили спасательный плот, если еще какой-нибудь остался, и дайте мне одного матроса. Я схожу на берег.

– Но, господин старший помощник…

– Может, кто-то выжил. Господин Вихтельман, берете командование на себя. Прикрывайте нас.

Они вернулись десять минут спустя на двух понтонах, привезя три уцелевших автомата и патронташи с магазинами. Рейнхардт нашел пояс с капитанским пистолетом. Они также забрали два еще не открывавшихся ящика.

– Как думаете, что там? – спросил второй помощник.

– Не знаю, но они опечатаны. Что-то мне подсказывает, что лучше забрать их назад. Под палубу их. В торпедную камеру. Спустить воздух. Поднять якорь – и полный назад. Убираемся отсюда.

* * *

– Господин капитан… Это от команды. Мы… в смысле, от нашего имени, хотели бы…

Боцман держал в руке старую фуражку Рейнхардта, которая куда-то пропала сразу после того, как они отчалили от острова. Нахмурившись, он взглянул на боцмана поверх планшетного стола. Фуражку почистили, порванное и расплетенное шитье починили золотой нитью, а верх обшили новым белым чехлом. Фуражка командира корабля.

– Боцман… – медленно проговорил Рейнхардт. – Крайне приятный жест с вашей стороны. Ценю… но я не получил повышения. Я лишь временный командир. Фуражку приму, поскольку она, в конце концов, моя, но категорически прошу не называть меня капитаном. Видите на моем рукаве третью полоску капитан-лейтенанта? Нет. В таком случае прошу придерживаться устава. Все-таки мы не пиратский корабль.

Он вернулся к карте.

– Рулевой, как долго мы шли курсом на север?

– Двадцать восемь часов, с крейсерской скоростью двенадцать узлов.

– Прибавьте скорость и держите курс девяносто.

– Есть курс девяносто.

Рейнхардт вышел с центрального поста и спустился вниз. Поколебавшись, толкнул дверь капитанской каюты. Втиснутая в нишу у стены койка, несколько полок, на стене бронзовая вешалка с парадным мундиром, рядом штормовая одежда, почти не пользованная. Сев за стол, он отстегнул пояс с кобурой. Капитанский пистолет выглядел странно чужим, будто заграничным. Он слегка походил на бельгийский FN, а слегка на американский автоматический кольт, но на нем стояло немецкое клеймо. Р-35(р). О такой модели Рейнхардт никогда не слышал. Вписанные в треугольник буквы FB на щечках рукоятки тоже ничего ему не говорили.[29] Он ожидал увидеть скорее «вальтер». Вынув магазин, для надежности дважды передернул затвор и бросил пистолет в ящик вместе с кобурой. Бумаги на столе капитана были тщательно рассортированы и скреплены, некоторые лежали в отдельных папках. «На войне важнее всего отчетность, Рейнхардт».