– Рулевой, идти к берегу, по эхолоту! – крикнул Рейнхардт.

Они вошли в небольшую бухту и встали метрах в пятидесяти от каменистого пляжа. Дальше было уже не пройти из-за усеивавших дно камней. Рейнхардт велел бросить носовой якорь.

– Ой… этим еще до сих пользуются? Я слышала, якоря были только на старых кораблях! – воскликнула Ева.

Рейнхардт посмотрел на нее из-под козырька и отхлебнул кофе из кружки.

Лодки накачали воздухом, и на первую из них установили подвесной мотор. Кавалькада соединенных вместе понтонов трижды совершила путешествие туда и обратно, перевозя людей, в том числе связанных длинным тросом пленников, ящики и мешки.

– Расскажите, что там происходит, господин старпом, – попросил Фангхорст.

– Пленникам приказали сидеть на пляже. Сейчас выгружают мешки.

Рейнхардт откусил от бутерброда и снова поднес к глазам бинокль.

На берегу Висманн показал на стоявшее неподалеку сухое дерево, вокруг которого поставили мачты со свешивавшимися с них красными флагами, украшенными черными свастиками и угловатыми рунами. Между флагами матросы воткнули в землю металлические факелы. Видно было, как маат Цемке обходит их, поджигая зажигалкой похожие на сухой спирт наконечники.

– Похоже, предстоит факельное шествие, – комментировал Рейнхардт. – Для толпы в четырнадцать человек не особо впечатляющее, но все же. Не знаю только, будут ли они маршировать по острову или вокруг того дерева.

– А барабаны у них есть?

– Не видно.

– Но… как же без барабанов?

– Зато у них есть портрет Великого Вождя. Они ставят его на каких-то опорах.

До палубы, несмотря на ветер и расстояние, доносилось пение Евы Левенганг, которая самозабвенно исполняла арии, строя при этом комично-восторженные гримасы. Ветер трепал знамена, факелы коптили черным дымом.

Пленники сидели в ряд лицом к морю, под охраной одного из четверняшек с висевшим на груди автоматом.

Несколько минут спустя двое светловолосых солдат спустились на пляж, забрали одного из пленников и, держа его под руки, поволокли в сторону дерева.

– Майн готт, – пробормотал Рейнхардт. – Они их вешают. Вешают пленных.

– Одина называли «отцом висельников», господин обер-лейтенант. Их приносят в жертву, – проговорил кто-то мертвенным голосом.

– Откуда вы знаете?