До самого вечера мы бодрствовали, всматриваясь вперёд и надеясь заметить какие-нибудь признаки «края земли». Какими они должны были быть, мы не знали, но почему-то свято верили в то, что непременно их узнаем, когда увидим. Ночь решили разбить пополам. Первым спать отправился Тим. Я поймал себя на том, что прислушиваюсь в ожидании повторения вчерашнего стука. Мерного гула пока безотказного двигателя ничто не нарушало. Зато в какой-то момент всю конструкцию дирижабля плавно мотануло, как пушинку, которая летит по комнате, когда открывается форточка. Мы ухнули в воздушную яму. Сердце подскочило к горлу. Я машинально ухватился за край привинченного к полу стола, ожидая короткой невесомости и перспективы её окончания на твёрдом льду, однако невесомости так и не наступило, буквально через мгновение падение прекратилось, и мы продолжили полёт, как ни в чём не бывало. Даже Тим не проснулся. Судя по приборам, мы потеряли не более ста метров. Переживание было не из приятных. Я уже больше не мог сидеть за компьютером и писать. Стерев со стола остатки разлившегося кофе, я погасил свет. И тут стены гондолы – сперва чуть заметно, а потом всё чётче и ярче – стали превращаться в стены дискотеки. Это через иллюминаторы проникали отсветы разразившихся под нами гроз. Я лёг на пол и рассматривал то, что легко можно было назвать в полном смысле слова «светопляской». Разноцветные всполохи взрывались яркими кругами прямо под настилом из непроглядно хмурых облаков, будто чья-то воля придвинула мне под нос и чуть замедлила то, что обычно происходит в небе во время салюта. Мне, как и многим, приходилось летать в самолёте над грозовым фронтом, приходилось видеть ролики НАСА, на которых их дизайнеры изображают «грозы из космоса», однако происходящее сейчас подо мной было ни с чем не сравнимо. Обычно электрические (вероятно) разряды имеют строго локальный характер, движутся вместе с тучами и вспыхивают молниями в одном и том же месте. Здесь же всё обозреваемое пространство было усеяно невидимыми гигантскими светлячками. Я представил себе, что там, внизу, должно сейчас твориться, а потом подумал, что вообще-то ничего подобного там твориться не должно, поскольку на холоде нет причин для такого явления как конвекция, иначе говоря, воздушные слои должны быть устойчивыми. Ну, если так разобраться, то и облака могут по науке, а именно – по теории круговорота в природе, образовываться только в местах, где испаряется вода, то есть в тропиках, однако зимой, когда никакого испарения не происходит, небо над той же Европой оказывается в тучах чаще, чем летом – где-нибудь в Таиланде или на Бали. Выходит, грозы в Антарктиде тоже не подозревают о том, что их там быть не должно.