В нашем случае «стержни» спокойно давали себя разглядеть и были гораздо крупнее тех, о которых мне довелось читать. Думаю, длина их составляла не менее двух метров при толщине сантиметров в десять, возможно, двадцать. Далеко не сразу я сообразил, что они как будто светятся изнутри. Иного быть не могло, потому что мы видели их ночью, при полностью выключенном свете. Кажется, некоторые исследователи называли «стержни» небесными «рыбами». Кушай, детка, рыбку. Тебе нужен фосфор…

Исчезли они так же внезапно, как появились. Причём тот, что был справа, резко взял вверх, тот, что был слева – отстал, а тот, что был под нами, наоборот, ускорился и ушёл куда-то вперёд по курсу.

Как ни странно, весь испуг разом прошёл. Летящее нечто не производило впечатления угрозы. Скорее, напротив, подсказывало, что мы тут не одни, что нас видят и принимают.

Мы бросились к иллюминаторам. Чёрное небо, звёздный песок, улетающая вдогонку Солнцу Луна за кормой.

– Стражи, – сказал Тим первое, что пришло ему в голову.

Я поёжился. До нас не добрался самолёт, нас не засекли радары, а вот эти существа при желании явно могли остановить наш полёт, пробив гондолу или прокусив оболочку. Для этого им даже не понадобятся зубы, которых у них не было. Спокойный полёт в такой вышине и свободное маневрирование свидетельствовали, на мой взгляд, о непредсказуемой широте их возможностей. Если бы им что-то при первом знакомстве не понравилось, они бы, наверное, легко пролетели оболочку насквозь.

Тиму ход моих мыслей не понравился.

– Стражи не убивают. Стражи не пускают. Нас почему-то пустили. Летим дальше. Могу тебя подменить, если хочешь отдохнуть.

Чего я точно не хотел, так это спать. Видимо, сказывалось выпитое кофе. Не три же НЛО за окном!

Не включая света, мы полночи просидели у иллюминаторов, то и дело выглядывая наружу и тихо переговариваясь. Тим признался, что накануне вылета ему тоже привиделся сон, только в этом сне с ним разговаривала не Уитни, как со мной, а его давнишняя подруга Василика. Он тоже не помнил подробностей разговора, но суть сводилась к вопросу, мол, ну, теперь-то ты понимаешь, почему я не могла и не должна была с тобой оставаться?

– Она предчувствовала всё это, Конрад! Ещё тогда, наяву, а не во сне, она говорила, будто видит меня посреди чего-то белого, и это её страшило.

– Многие женщины умеют предвидеть, Тим. Это называется «женской интуицией». Мы с тобой ею не обладаем, поэтому вот и летим бог знает куда.

Мы так и заснули в креслах, а на ежечасный сигнал реагировали по очереди.

С рассветом настроение изменилось. Теперь мы обозревали всю плоскость Земли от горизонта до горизонта, и ни одна гадость не могла подлететь к нам незамеченной. Антарктида была слева, справа, сзади и впереди. Сверяться с картой уже не имело смысла. Гораздо полезнее было вооружиться биноклями и приглядываться к реальной обстановке. К сожалению, реальность в стороне от нас оказывалась слишком размытой толщей атмосферы, а ровно под собой мы ничего интересного увидеть и не мечтали, поскольку здесь проходил обычный туристический авиамаршрут к Церемониальному Южному полюсу. Самолёты, летавшие по нему, в отличие от тех грузовых, с задраенными иллюминаторами, что доставляли туристов в Антарктику из Чили и Аргентины, были, судя по фотографиям, самыми обычными, так что в радиусе их обзора с пассажирских мест ничему подозрительному попадаться не следовало. То есть все возможные заградительные базы наверняка убирались от него подальше в сторону, оставляя невинный узкий коридор вплоть до «Амундсена-Скотта». Честно говоря, имея значительное преимущество в высоте и широте обзора, мы рассчитывали их заметить, но воздух играл с нами хоть и незлую, но всё-таки шутку, а других средств пробить его толщину, кроме визуальных, у нас не было.