Он просто будет знать, что заплатил за неё все, что было ему доступно. В какой-то момент Фокс начал огрызаться агрессивнее. Сильнее. Быстрее.

Именно в эту секунду Генрих и понял — шутки кончились. Если раньше противник не рассматривал его всерьез, то сейчас он такой роскоши себе не позволит.

Стало сложнее. Но пустота нарастала, жажда кровавого возмездия — сильнее раздирала изнутри. А себя… Себя было не жалко.

Если бы был выбор — порвать связки, но вмять челюсть Реджинальда Фокса ему же в затылок — Генрих бы порвал.

Впрочем, Фокс отступал и так. Тряс башкой, сдавленно хрипел, пытался давать отпор, но не зря Генрих Хартман был одной из самых сильнейших заноз в заднице лимбийского Тримувирата в годы своей охоты в Лондоне. Везучий ублюдок, иначе его не звали — он обладал редкостным чутьем на врагов в драке, и выходил победителем в сварах за самые многообещающие души, побеждая сильнейших тварей Лондона, еще до того, как сам возглавил этот список.

Генрих не оборачивается. Ему просто плевать, что там с остальным миром, что там с теми, кто пришел в Лондон вслед за ним. Слава Небесам, что им хватает мозгов не мешать его возмездию, иначе…

Нет, не хватает.

Пейтон падает с неба камнем — мог бы по идее просто уронить на сцепившихся демонов свой молот, но идиотское милосердие явно потребовало не рисковать шкурой Генриха.

Идиот…

Сейчас-то уже какая разница?

Уже сами Небеса все решили, припечатав Генриха своим Гневом, к чему все эти бессмысленные трепетанья?

С Пейтоном теснить Фокса получается проще. Хотя архангел ощутимо мешается под ногами, но все-таки — сложив его и Генриха, получается очень даже приличный результат. Этакая мини-армия на службе у Небес.

На службе. Ха-ха…

Об этом пора забывать. Пора готовиться к тому приговору, что Генриху прекрасно известен. Он догадывался, что так все и будет, если…

Если её вдруг не станет.

Боль внутри нарастает снова. Скапливается, после каждого впечатывания в плоть врага пылающих кулаков, после каждого быстрого и точного удара тяжелыми рогами по черепу Фокса. Скручивается в плотный тугой ком, снова угрожая разорвать Генриха на куски.

В этот раз — он сам подталкивает эту боль наружу, снова осознанно делится ею с врагом, и со всем остальным миром в придачу. Пейтона он задевает плечом совершенно случайно, и тот глухо вскрикивает, шарахаясь в сторону. Точнее — буквально падая на кладбищенскую землю. Это точно не “фантомные боли”…

У этого “оружия” один недостаток — оно бьет и по самому Генриху. Выжигает его силы изнутри, заставляя на пару минут ослепнуть, оглохнуть и лишиться чутья. Мелко дрожащие кулаки — плохое подспорье в драке.