На Марка насел крупный восточник, изрядно выпачканный грязью. Победный оскал пробивался из-под клиновидной бороды, к которой прилипла тина. Верий пригнулся, как охотник, подбирающийся к опасному вепрю, и скользящим шагом двинулся на выручку примипилу — излишняя предосторожность, ведь Марк и его соперник кричали во весь голос и, скорее всего, ничего вокруг себя не видели. Как, в общем-то, и остальные: бой был пропитан воплями и звоном стали, смрадом внутренностей и едким страхом. Как в таком безумии что-то разобрать?

Добраться до Марка без помех не вышло. В Верия врезался щуплый апостат, замахнулся молотом, который был ему явно велик. Удар пришёлся наискось, но и от него сорвало шлем, а уши заложило. Гладиус он выронил. Наполовину ослепший, Верий наудачу махнул рукой — та встретила податливое сопротивление.

Он навалился на восточника, заключил в неуклюжие объятия и повалился с ним, оказавшись наполовину в воде. Сдавил округлый шлем и принялся тащить вниз, в тину. Маленький молотобоец сдаваться отказался и заколотил его прямо по нагрудной пластине. Один тычок пробил солнечное сплетение, и из Верия выбило воздух. Перед глазами заплясали красные мушки, и он, рыча и брызжа слюной, заколотил восточника по шлему — кожаная рукавица быстро пропиталась липким. Хрусть, хрусть.

Вначале медленно, а потом быстрее и быстрее начала проминаться носовая пластина. Верий засмеялся, глядя на трясущуюся от боли, ужаса и отчаяния нижнюю челюсть врага. После очередного удара раздался омерзительный скрежет, и тот затих. Превращённое в кровавое месиво лицо восточника лишилось человеческих черт; так, кусок мяса, не хуже и не лучше выпотрошенной свиньи.

С кряхтением Верий позволил трупу скользнуть в трясину, а сам вскарабкался на кочку и подобрал гладиус. Новых желающих сдохнуть поблизости не оказалось — были заняты расправой над остатками когорты. Потому Верий с чистой совестью и пухнущим от разъярённых голосов сознанием добрался до Марка, который к тому времени ушёл в глухую защиту. Бородач давил его профессионально, с выучкой — не какой-то там новобранец, а человек, смыслящий в фехтовании. Вот только в настоящем бою всегда нужно было следить за спиной, а он то ли позабыл об этом, то ли чересчур доверял своим. Верий оскалился, намечая выпад, и тут прямо под ухо ему прошептали:

«Почему ты ещё жив?»

Он замешкался, и восточник заметил его. Мысли о чистом ударе по шее пришлось отбросить, и вместо этого Верий ткнул гладиусом под колено бородача. Тот негодующе захрипел и подкосился, а Марк снёс ему верхнюю часть черепа — брызнула кровавая жижа.