Верий подтянул ноги, чувствуя, как скребут кожу задубевшие от грязи штаны. Шатко поднялся, вздёрнул голову, отгоняя набросившиеся голоса.

«Ударь его! Убей, как убил нас, мясник!»

«Помогите, кто-нибудь!»

«Он же ещё ребёнок, пощадите, господин…»

Последнее заставило Верия растерянно заморгать. Была ли мольба приветом из далёкого прошлого, когда вырезали его односельчан, или он услышал её, когда сам пришёл сеять справедливость в дремучий край апостатов? Он надеялся на первое, но умом понимал — никакой разницы нет. Ни между голосами, ни между налётчиками и им самим.

Те, кто не сталкивался с войной, отчего-то полагают её кузницей чести. Люди могут быть глупы, трусливы, дурашливы и жестоки. Тщеславны и себялюбивы. Но стоит им оказаться на поле боя, где от их действий зависит, будут они жить или умрут, как они преображаются или умирают. Они становятся героями. На деле же… на деле люди остаются такими же, только хуже. Их трясёт от страха и желания урвать побольше, да при этом сберечь шкуру. Армия же даёт превосходную возможность переложить ответственность на другого — подставить начальника или нагадить на подчинённого. Победа своей стороны не так важна, как личное благополучие. Война не лечит от тупости или гнусности, она их поощряет.

Вскоре топь обмельчала. Посланные разведчики авангарда вернулись с радостной вестью: увидели подножие холма, у которого кончалось треклятая трясина. Солдаты, услышавшие доклад, воспряли духом, сам Верий улыбнулся — и тотчас принялся отплёвываться от попавшей в рот грязи.

Вдали показались деревья — не гротескные подобия, растущие на болоте, а самые обыкновенные осины и ели. Что-то в них встревожило Верия, но он не понимал что. И только когда до них осталось рукой подать, он вдруг сообразил, что давно не слышал птичьего пения.

Вдруг что-то просвистело мимо Верия — он рефлекторно подался в сторону и глянул на Антония, шедшего чуть позади. В груди мага-рекрута торчала стрела — длинная и толстая, пущенная из ростового лука, которыми так гордились восточники. Не без оснований гордились. Антоний нелепо захрипел и, согнувшись в три погибели, осел в слякоть.

— Атака! — завопил кто-то, надрывно, срываясь в визг.

А Верий приник к холодной, влажной земле, стараясь сообразить — не что произошло, с этим-то всё ясно, — а что теперь делать. Глупо было ожидать, что варвары, знавшие свою землю куда лучше чужаков, не прикроют очевидный обходной путь. Но ни Верию, с его затуманенными мозгами, ни командованию это простое соображение не далось. Зачавкала грязь, когда среди легионеров поднялась суматоха, подкреплённая роем новых стрел.