— Отец, я хочу поговорить.

Барон с управляющим переглянулись, и Зиновьер откашлялся:

— У меня много дел.

Он степенно откланялся и покинул их.

— Как давно его величество…

— Вчера. Только получил голубя, — Фредерик поднял свёрнутую бумагу. Вторая рука отца гладила жирного белоснежного кота, Валли.

— Ты обязан поддержать Селесту, — выдохнула Оливия и мысленно дала себе пощёчину: разговор явно не заладится.

— Политика не женское дело.

— Значит, мужское? — возразила она, подойдя к гостевому креслу. Садиться не стала: знала, что оно устроено так, чтобы сидевший чувствовал себя максимально неуютно. К тому же тогда Фредерик нависал бы над ней, лишая остатков уверенности, — Наряду с другими развлечениями: охотами, затягивающимися на недели, бесконечными пирушками, сражениями ради забавы на идиотских турнирах? Что я забыла, войну?

Фредерик открыл рот, и она замахала руками, призывая его помолчать.

— У меня есть отличные проекты, правильные проекты, которые помогут баронству. Работные дома для бедняков, приглашения для новых торговцев, денежная помощь изобретателям — нет, не художникам и поэтам, а людям, которые ищут способ позволить одному человеку работать за сотню. А что насчёт налогов? Ты ведь в курсе, как землевладельцы обкрадывают нас. Позволяя им заниматься сборами, ты лишаешься огромных сумм, а те крохи, что всё-таки получаешь, спускаешь на всякую чушь — подарки дальним родственникам, пьянки с богатыми горожанами и окрестными дворянами… — Она распалялась собственной правотой всё больше, — Представь, как изменится жизнь, если мы всего-то начнём собирать налоги самостоятельно! И не с дворов или деревень, нет — по головам, с разными ставками для мужчин, женщин и детей, по их личной полезности и трудоспособности…

— Клянусь Сехтом, ты внимательно проштудировала труды учёных и философов, к которым тебе нельзя было и близко подходить. Последнее, про налоги, это ведь Коринфий? Не отвечай, мне всё равно, по большому счёту, — Фредерик откинулся на спинку кресла. Взгляд отца наполнила непередаваемая смесь усталости и терпения, которая всегда выводила Оливию из себя. Его ладонь на Валли замерла, — Теория — это прекрасно, здорово, замечательно. Но если бы эти кабинетные мужи были не просто мечтателями, то их фантазии претворились бы в реальность при жизни. А на практике… на практике один найм сборщиков налогов, их обучение и контроль прилично ударили бы по бюджету Приама. И это я не вспоминаю про реакцию дворян. Мои землевладельцы будут рвать и метать, ведь их исконные права попрали, косвенно обвинив в воровстве, а соседи сочтут чудаком или вовсе сумасшедшим. Но знаю, тебя мало интересует мнение аристократии. Чтобы раздобыть денег, ты полностью прекратишь общение с ними — никаких совместных возлияний, никаких охот, никакого способа завести выгодное знакомство. А отсутствие званых обедов? Горожане решат, что мы обнищали, и будут правы. Мы лишимся всякого авторитета, и за пару лет от дома ван Дошенвальдов ин д’Курлианов останется пустое место.