— Во имя терпения кроткой Айемсии, тебя будто не волнует, что у служителя церкви есть любовница! У самого епископа!

— Я слышал, что когда он навещает её, то ограничивается хлебом и водой. Отказывается даже от вина. Его умеренности можно лишь позавидовать.

Оливия покачала головой. Очередной бесплодный разговор, в котором она выставила себя дурой. Глаза защипало, однако злость на свою бестолковость выжгла нарождавшиеся слёзы. Оливия провела пальцем по спинке кресла, собирая шерстинки, чтобы взять паузу и собраться с мыслями.

— Хорошо. Не быть мне её милостью. Но прошу тебя, папа, — голос предательски дрогнул, — прошу, поддержи Селесту. Поверь, она не наивная провинциальная… — на язык просилось «идиотка», — леди, не понимающая, что забыла в одной комнате с короной. Она расчётливая и опасная, куда опаснее Меридия, будь он хоть трижды мужчиной. И она законная наследница.

Лоб отца прочертила глубокая морщина, когда он нахмурился.

— В спокойном мире, где Аглору ничто не угрожало бы, во времена изобилия и порядка — может быть, и поддержал бы. Но половину королевства заняла тьма, а с севера доносятся паршивые слухи. Аглору требуется сильная рука, рука правителя, которого будут бояться и уважать.

— Это измена, — ровным голосом произнесла Оливия, — а за измену тебя могут казнить.

— Я в курсе, — грустно ухмыльнулся Фредерик, — Потому твой муж не полезет в заварушку. А вот мне выдержать дистанцию, боюсь, не выйдет. Не при текущем раскладе.

У Оливии задрожали губы.

— Ты готов умереть за свои убеждения?

— Я готов выжить за них. О смерти предпочитаю не думать. В конце концов, она всегда ходит рядом — готовится схватить за сердце, чуть отвлекусь.

— Ваша милость, — Оливия присела в деревянном реверансе и, не в силах больше выносить диалога, выскочила из кабинета. Гулко ухнуло сердце, рот наполнился кислой слюной. Медленно она провела ледяной пятернёй по раскалённой шее.

Как, как ей до него достучаться? Она искала варианты и неизменно терпела поражение. Не пора ли сдаться и пойти лёгкой дорогой?

Селеста победит. В этом Оливия не сомневалась ни секунды. И когда она придёт к власти, то непременно вспомнит, что предоставляла дочке одного барона шанс встать на правильную сторону. Шанс подавить измену в зародыше.

Так почему от того, что скрывалось за предоставленной возможностью, крутило живот, точно это её отравили?

Селеста не закончит на мести Фредерику и Оливии. Она пойдёт дальше, навредит Приаму — возможно, сожжёт Эстидак в назидание или обложит грабительскими поборами. Долг Оливии, как наследницы дома ван Дошенвальдов ин д’Курлианов, — не допустить этого.