Иногда эта сцена приходила в кошмарах. Я просыпался, весь в поту, с открытым в беззвучном крике ртом и долго лежал без движения, прожигая бесценные минуты отдыха. Чем был этот огонёк? Досадой на своё бессилие, жаждой обрести власть над своей судьбой, горечью от того, что подвёл Веронику? А может, отчаянием или бесстрашием человека, которому нечего больше терять?

Когда мы встали лагерем неподалёку от предгорья, в солнечном плетении поселилось знакомое томление. Пробудился невидимый поводок, что связывал меня и девушку магией крови. Это радовало; значит, она жива. Нет-нет, я и мысли не допускал, что её убили, но порой в душу прокрадывались полуоформленные сомнения, которые подтачивали волю и побуждали сдаться.

Теперь это не имело значения. С наступлением темноты наша группа проберётся в монастырь. Правда, Пандора пока отмалчивалась, ни словом не давая понять, какой трюк она припасла. Миновать главные ворота, которые наверняка под строгой охраной? Звучало безумно. Да и забраться на стены с обрыва не вышло бы и у заправского акробата. Рядом с воротами же не росло ни единого кустика, не говоря уж о деревьях. Монастырь мало напоминал место, где жили преисполненные благости старцы; он производил впечатление крепости, готовой к любой осаде.

Я перевёл взгляд с угрюмых стен на планы, вычерченные на снегу. Большая часть монастыря скрывалась в горе, к тому же он был многоярусным. Ходы переплетались столь запутанно, что казалось, будто они — не творение человеческих рук, а выкопаны обезумевшим гигантским кротом.

— Треклятая херовина, — плюнул Дерек и почесал затылок, — Какому безумцу пришла в голову мысль поселиться в этой дыре?

— В Шуданском монастыре живут монахи, которые приносят обет переписать все святые тексты Векхцвайнского цикла на яблочные косточки, — ответила Пандора, хотя, на мой взгляд, вопрос подразумевался как риторический, — Также тут обучают писарей и летописцев.

— Уж больно мрачно для писарей, — заметил я, — Неужели не нашли места получше?

— Зачем? Прекрасная площадка для обучения Благих Трилистников, а писарям придётся потерпеть. Они ведь для прикрытия, — сказала Пандора. Она не прекращала посматривать по сторонам. Её по-прежнему терзало неуловимое чувство чужого присутствия.

Лицо Владминара вытянулось.

— Погоди, ты хочешь сказать, что вот там, — он махнул в сторону горы, — одна из баз угольчатых? И мы идём прямиком в их логово? Проклятье, женщина, ты с ума сошла?! Почему бы тебе не сообщить нам ещё позже, например, когда мы случайно ворвёмся к ним в келью посреди тренировки?