Только призрачная надежда, что на развилке с центральным трактом приспешники Владыки решат покинуть нас, удержала меня от стона.

* * *

Путешествие по стране, готовящейся к войне, кому угодно вымотает нервы. Прибавить то, что от обещанных двух часов сна доставались от силы полтора, и уже через неделю я превратился в дёрганого параноика, который хватался за кинжал, заслышав хруст ветки, на которую уселась птица.

Нет, усталость мне исправно снимала Пандора, и отказываться от её помощи я больше не спешил. Без неё, наверное, свалился бы замертво на третий день. После сеанса светлой магии в теле ключом била энергия, и организм не протестовал, когда его принуждали к испытаниям — к примеру, удержаться на тонком бревне с грузом в руках.

Задача не из лёгких, однако Владминар вдобавок поставил Дерека трясти бревно или швырять в меня камешки, лишая равновесия. Тем не менее тело держалось. А вот сознание… я будто плавал в густом киселе. Порой казалось, что я поднимаюсь над собой и оглядываю местность с высоты птичьего полёта.

Была ли в такой тренировке хоть крупица смысла, я не знал; знал только, что если проснусь без кинжала под рукой, то Владминар в этот вечер урежет время на сон вдвое. Потому я всегда прижимал оружие к себе, засыпая, ведь его мог стащить Дерек по приказу рыцаря — второй оплошности я бы ни за что не допустил.

Бои с оруженосцем Владминар комментировал, притом словоохотливо. Доставалось не одному мне; Дерека он звал дряхлой деревенской бабкой и ожившей тумбочкой без половины ножек. Ругань в свой адрес я старался не запоминать, тем более что в словах Владминара проскакивали советы и подсказки.

С широкого тракта мы свернули на одну из многочисленных дорог поменьше. Даже так полностью избегать людей не выходило, а однажды нас остановил патруль. Мрачный усатый командир с кругами под глазами потребовал снять капюшоны и показать лица.

Расправились с солдатами быстро, и под конец я с изумлением понял, что дрался наравне с остальными. Клинок не пятнала кровь, однако это служило слабым утешением. Если не убил тогда, то лишь потому, что оказался недостаточно проворен. А скорее, вместо людей я видел партнёров для спарринга, на которых естественно опробовать полученные умения. От этой мысли морозный озноб скользнул по позвоночнику.

Всё реже попадались повозки торговцев, одинокие охотники и пилигримы, исчезли барды. Чаще встречались вереницы телег, груженных крестьянской утварью, а кто был победнее, шагал с котомкой за плечом. Простолюдины спешили убраться от границы с Мадилом, как и с северо-запада. Они рассуждали: может, аглорцы и не будут лютовать. А вот кто поручится, что командиров армий западного и восточного осколков будет заботить, что их войска разоряют чужую страну?