Варвары тоже таскали за командованием стражу, однако число её было заметно меньше. Как же — сравняться в числе с отребьем означало признать, что они испугались. А как можно испугаться оравы идиотов, которую того и гляди крестьяне с вилами погонят за воровство куриц?

Перед выходом Верий выкурил трубку в своей палатке. Надежда оказалась тщетной. Облегчения не наступило. Разве что прекратили скрипеть кости.

От леденящего ветра при скачке не спасали ни несколько кофт, ни плащ, капюшон которого Верий натянул до подбородка. Это создало сложности с проездом; патрули аглорцев не пропускали невесть кого к деревне, пока не зачистили её. Пришлось покричать — слегка, напомнить ретивым служакам их место. Его узнали. Хоть рядовым южанам ничего не говорил пурпурный плащ, о склочном нраве Верия прослышали все.

Отряд остановился на склоне холма, с которого просматривалась деревня. Внизу мельтешили крохотные фигурки. Одни убегали, другие догоняли — резня мало чем отличалась от набега на обыкновенное село.

Поначалу считалось, что за каждую пядь земли Мадила придётся бороться, проливать кровь в многочисленных битвах. На деле ходячие мертвецы почти не выказывали буйного нрава, которого так страшились аглорцы. Либо они, заслышав о приближении армии, сбегали, либо их отлавливали и расчленяли, прежде чем спалить. Повторное убийство немёртвых давалось нелегко.

По пути сюда Верия покалывало любопытство. Рассказывали, что в деревнях неупокоенных находили поразительные вещи — всё-таки трупы не нуждались ни во сне, ни в еде, а значит, занимали быт иными способами. Например, мастерили всякие всячины, подчас ценные до неверия. Их бережно прибирали к рукам аглорцы, если их не успевали опередить варвары.

Творившееся внизу остудило пыл Верия. Оно до боли походило на то, чем занимался он сам, пощипывая приграничные земли апостатов.

«Чем вы отличаетесь?»

«Тебе ведь разонравилось вешать селян. Нравится ли это?»

Верий сплюнул кислую слюну. Причина в перспективе. Когда он спустится, то обнаружит омерзительных гниющих тварей, что движутся, подгоняемые злой волей. У них нет ни чувств, ни мыслей. Они — несчастные души, запертые в разлагающемся каркасе. Какая бы участь ни постигла Соединённые Войска, здесь они поступали правильно.

Пришпорив коня, Верия направился вниз.

Дома были чересчур вычурными. Каждое напоминало миниатюрное поместье, огороженное низким кованым забором. Копыта застучали по мощёной дороге. У мертвецов были десятки лет, чтобы обустроиться. Не зная усталости, они трудились — для чего? Зачем тёмным магам приказывать им имитировать подобие разума? Зачем тратить ресурсы на извращённую пародию, если нежить всегда останется нежитью — орудием смерти?