А потом появилась мисс Леви.

Теперь, к немалому ужасу ее учениц, первую неделю каждого семестра они посвящали изучению основных санитарно-гигиенических правил приготовления пищи. Затем переходили к практическим аспектам пищевой химии: взаимодействию кислот, оснований и жиров, а также видам разрыхлителей и различиям в их действии. Она объясняла им, как вести семейный бюджет, водила на рынок на 12-й улице, учила торговаться с мясниками и зеленщиками. В конце первого года ее преподавания в Воспитательном доме ее ученицы совместно приготовили для всего педагогического коллектива холодный ланч, состоявший из сдобных булочек по фирменному рецепту отеля «Паркер-Хаус», бисквитных кексов и трех разных видов мясного салата. Многие из присутствовавших заявили, что давно не ели ничего вкуснее.

Все девочки просто обожали мисс Леви. «Она обращается с нами как со взрослыми, – говорили они, – она знает всё обо всём». Каким-то образом ей удалось изыскать средства на то, чтобы купить на всех белые поварские халаты и колпаки, которые висели на крючках на стене класса. В конце каждой недели она собирала их – не забыв похвалить тех учениц, которым удалось сохранить свои халаты практически в первозданной чистоте, – и строго следила за тем, чтобы их стирали отдельно от остальной одежды воспитанников, чтобы не дай бог не посерели. Облачаясь в белый «поварской костюм», девочки превращались из воспитанниц приюта, от которых никто не ожидал никаких особых достижений, в учениц кулинарной школы и сразу начинали и казаться выше ростом, и говорить четче. В столовой по вечерам они теперь изучали содержимое своих тарелок с новым интересом, обращая внимание на пузырьки жира, плававшие на подливке, и оперируя словами «нерастворимый» и «эмульсия».

Вскоре и другие учителя – кто вдохновленный инновациями мисс Леви, кто чувствуя в них угрозу собственному положению в Воспитательном доме, – начали тянуться за ней. Планы уроков, не менявшиеся годами, пересматривались и перекраивались. На уроках телеграфии воспитанников водили в здание «Вестерн Юнион», чтобы показать им, как записывают и передают сообщения. Преподавательница кройки и шитья приглашала на занятия для самых своих способных учениц гостей: закупщиков из универмага «Уэйнмейкерс», конструктора выкроек из самого журнала «Макколз», костюмершу из театра «Юнион-сквер».

Не обошли новые веяния стороной и отделение иврита. Не желая отставать, преподаватели стали искать новшества, которые можно было бы внедрить в учебный процесс. И надо сказать, едва ли можно было выбрать для этого лучший момент, поскольку в самых прогрессивных еврейских школах Нью-Йорка тогда как раз начало зарождаться новое течение. Носившее название «иврит б’иврит», «иврит в иврите», оно пропагандировало изучение иврита не как священного языка древних еврейских книг, а как живой разговорной речи.