Сейчас он находился всего в нескольких комнатах от нее, наблюдая за ней с бесконечным терпением. Она ненадолго оторвалась от работы, чтобы послать ему безмолвное приветствие, что-то вроде мысленного пожатия руки. Какой бы путь она для себя ни выбрала, она его не бросит. Она устроит новую жизнь для них обоих.

Крейндел дочистила башмаки и пошла выливать ведра, подставленные под мешки с солью. Ведра были тяжелые, а вода воняла потом и плесенью; каждое надо было дотащить до прачечной и слить воду в канализацию, стараясь по пути не расплескать. Вокруг старшие мальчики в нательных рубашках играли на барабанах. Сероватый хлопок облеплял их спины. Один из них заметил, что она за ними наблюдает, и ухмыльнулся. Она опустила глаза и поспешно пошла дальше. Ее выводило из себя то, как легко эти их ухмылки заставляли ее краснеть. Несмотря на то что в приюте старались тщательно следить за тем, чтобы девочки и мальчики никак не пересекались, мальчишки, казалось, постоянно маячили где-то поблизости, подглядывая, подслушивая, улыбаясь каждый раз, когда Крейндел отваживалась украдкой бросить на них взгляд. Она не могла понять, почему некоторые девочки, казалось, специально старались привлечь их внимание. С ее точки зрения, это было все равно что подозвать к себе волка и добровольно подставить ему горло.

* * *

– Еще немного на этой железной посудине в твоем обществе, – сказала Дайма, – и я сойду с ума.

София, съежившаяся под грубым шерстяным одеялом, ничего не ответила. Она была слишком обессилена, чтобы спорить. Они находились на борту «Канзана», торгового судна, направлявшегося в Балтимор. Едва успев отчалить от берегов Англии, оно угодило в череду штормов, и с тех пор София почти все время лежала пластом. Как единственной женщине на борту ей предоставили отдельную каюту с раковиной и унитазом, так что она могла страдать всеми прелестями морской болезни на виду хотя бы не у всей команды, а только у одной джиннии. Подводные лодки поблизости не появлялись, хотя София иногда думала, что немцы могли, по крайней мере, положить конец ее страданиям.

«Канзан» налетел на очередную волну и накренился. София, клацая зубами, страдальчески поморщилась и покосилась на унитаз в углу.

– Ты опять собралась блевать? – поинтересовалась джинния.

– Нет… если получится.

Все дни с того момента, когда они покинули Египет, прошли для Софии в каком-то напряженном бессонном тумане. Из Порт-Саида они отплыли на «Персии», элегантном, но переполненном пассажирском пароходе, где она вынуждена была либо безвылазно сидеть в крохотной каюте с джиннией, которая не могла найти себе места, либо терпеть светские разговоры в кают-компании. Потом были доки Тилбери, где никто из капитанов американских торговых кораблей не соглашался взять ее: женщина на борту, да еще в такие опасные времена была плохой приметой. Поэтому, когда капитан «Канзана» наконец согласился, у нее даже закралось подозрение, что она может не доехать живой до порта назначения, и она решила держать под рукой пистолет. Но к счастью, экипаж был по горло занят грузом и высматриванием немецких подводных лодок, и Софию никто не трогал.