– Кто хочет подзаработать? – спросила она.

* * *

Шарлотта Леви шла по Двенадцатой авеню под виадуком Риверсайд-драйв под аккомпанемент монотонного шороха шин наверху. Отправив Тоби с посланием к Ахмаду, она поняла, что не может сейчас вернуться в квартиру. Ей нужно было пройтись и подумать.

Тоби Блумберг. Повзрослевший, вытянувшийся, явно уже начавший бриться – и с полной головой мыслей о том, что она попыталась навсегда оставить в прошлом. И Крейндел! Ее образ, сияющий в его сознании: худенькая темноволосая девочка, идущая рядом с его велосипедом. Напал бы Йосселе на тех мальчишек, если бы не вмешательство Тоби? Сколько жизней Тоби спас сегодня, сам того даже не подозревая?

На 129-й улице виадук заканчивался, и дальше дорожное полотно шло через парк на холме. У подножия насыпи там и сям виднелись кучки прелой слежавшейся листвы, оставшейся с осени. Повинуясь какому-то порыву, Шарлотта стянула перчатки и набрала несколько влажных пригоршней в карманы, потом двинулась вверх по лестнице, огибавшей холм, и, пройдя мимо могилы Гранта и таверны Клермонт-инн, очутилась в парке.

Справа серебрилась река. Постепенно лужайки сменились деревьями: кленами, вязами и вишнями; листва уже радовала глаз яркой свежей зеленью. Она двинулась между ними, глядя на кроны, потом протянула руку и погладила одно из них по шершавой коре. Шарлотта Леви никогда себе такого не позволяла. Она построила себе новую жизнь, но жизнь эта, точно растение, лишенное корней, была хилой и чахлой и, кажется, засыхала на глазах. С чем она останется, когда этой жизни придет конец?

Она опустилась на корточки перед деревом, выгребла из карманов прелые листья и пальцами закопала в землю. Какая-то девочка, шедшая по дорожке, остановилась и с удивлением на нее посмотрела. Шарлотта улыбнулась девочке, потом поднялась и отряхнула грязь с ладоней. А ведь в подвал хочешь не хочешь придется вернуться, подумала она: инспекция назначена на понедельник. Глупо надеяться на то, что директриса просто не заметит его тайного обитателя. Но, если она сделает в комнате перестановку, возможно, ей удастся замаскировать нишу так, чтобы ее было не видно. Тогда у них всех будет некоторое время на то, чтобы придумать решение получше, как только ее послание дойдет до адресата.

«Хава Леви не должна знать». Интересно, она правильно догадалась, что это был за призрак, которого Тоби почувствовал в гостиничном номере? У нее не было ровным счетом никакого права на ревность, которая охватила ее при этой мысли, как не было и права просить его о помощи – после всего, что между ними произошло. Но она боялась, что никогда не сможет сама открыть медальон и уничтожить Йосселе. Она будет колебаться, изобретать всевозможные отговорки, оправдывать в нем все то, чего не выносила в себе. В ее руках медальон был бесполезен – необходим был тот, кто его создал.