Ох, Йосселе, прошептала она и начала пробираться сквозь завалы к нему.

Парты, кровати, вешалка, последний угол. Она преодолела этот лабиринт так быстро, как только смогла. Ему плохо, и это опасно. Она должна сделать все, что в ее силах, чтобы помочь ему.

Он сидел на полу в косых лучах мутного дневного света, пробивавшегося сквозь окошечко под потолком, и ерзал, точно человек, одолеваемый роем насекомых. Едва она приблизилась, как он потянулся, взял ее за руку и привлек к себе.

И вновь ее накрыло лавиной их единения. Она ощутила, как его разум изнемогает под грузом знания. Оно было непомерно велико для него, он не понимал смысла, он не хотел ничего этого знать…

Все хорошо, сказала она ему. Я здесь. Вдвоем мы справимся.

Она принялась разбирать запутанный клубок его мыслей, подбирая их одну за одной и бережно держа в руках. Некоторые были отрывочными и неполными – такие она дополняла новым знанием и придавала им завершенность. Крейндел теперь девушка. То, что она испытывает подобные чувства по отношению к мальчику, совершенно естественно. Это вовсе не означает, что она стала любить тебя меньше. Я расскажу Крейндел о себе, как только смогу. Вместе мы придумаем, что делать дальше. Затем, когда все его мысли пришли в спокойное состояние, она медленно вернула их обратно, находя для каждой подходящее место, словно наводила порядок в кладовой, следя за тем, чтобы все было аккуратно разложено по полочкам и находилось на виду. И наконец отстранилась, оценивая свою работу.

Ну вот, сказала она. Так лучше?

Крейндел в одиночестве сидела на кровати, прижав колени к груди.

Лицо Тоби весь день не давало ей покоя. Она снова и снова проигрывала в памяти каждое мгновение их прогулки, словно сознательно нажимая на больное место: то, как она незаметно для самой себя перешла от застенчивого немногословия к непринужденному разговору, как он вдруг заполнил собой все ее поле зрения, хотя они шли рядом друг с другом. Его теплая ладонь на ее локте, когда он не дал ей упасть. Он ничего не знал о настоящих сиротах. Он говорил с ней и даже прикасался к ней, как будто она была самой обычной девочкой.

Скрип входной двери заставил ее вскинуть голову. На пороге стояла одна из девочек из третьей комнаты второго дортуара. Торопливо пробравшись между кроватями, она подбежала к Крейндел, сунула ей в руку сложенную записку – и с хихиканьем снова скрылась за дверью.