По счастью, на втором этаже харчевни нашлась одна свободная комната, где мог пока разместиться Дзиэн. Оставив Сатору приглядывать за посетителями, бабушка Абэ вызвалась проводить каннуси наверх. Уми и Ямада последовали за ними.

– Вот, с одной стороны, мне и грустно, что ты теперь реже ко мне заглядываешь, – обратилась старушка к Уми, пока они поднимались по лестнице. – Но всё же я рада, что ты больше не будешь работать в игорном доме. Плохое это занятие для молодой девицы – пусть и бойкой, как ты. Да и жениха там хорошего не сыщешь…

Уми усмехнулась. Она хотела было сказать бабушке Абэ, что та несколько заблуждается, ведь к ней вчера посватался Ёсио, управляющий игорного дома. Но старушка к тому моменту уже отвлеклась и объясняла Дзиэну, где на внутреннем дворе находится баня и куда лучше развешивать одежду для просушки.

Что ж, скоро новость о свадьбе ни для кого в Ганрю не будет секретом. То-то бабушка Абэ обрадуется: она всегда переживала за Уми, как за свою родную кровь.

– У нас тут всё прилично, так что за сохранность своих вещей можете не переживать, почтеннейший, – бодро трещала бабушка Абэ. Дзиэну пришлось снять свою чёрную «журавлиную» шапочку, чтобы та ненароком не задела светильники, висевшие под низеньким потолком коридора, и только теперь Уми заметила, что голова старика была совершенно лысой.

Комната, в которую бабушка Абэ намеревалась поселить Дзиэна, была совсем небольшой, но опрятной и чисто прибранной: старушка всегда бдительно следила за порядком.

– Я бы и рада предоставить вам комнату побольше, почтеннейший, но пока это лучшее, что «Тануки» может предложить, – запричитала бабушка Абэ, на что Дзиэн заверил её, что его всё более чем устраивает.

– К тому же это лишь на время, – добавил старик со слабой улыбкой.

Уми с беспокойством покосилась на каннуси. Как долго ему удастся скрываться здесь от глаз отступника и его прихвостней? И что будет со стариком, если клану Аосаки и Ямаде всё-таки не удастся остановить колдуна?

Размышлять о подобном исходе совершенно не хотелось, и Уми помотала головой, пытаясь отогнать от себя все дурные мысли, настырно лезущие ей в голову.

Устроив нового гостя, бабушка Абэ сказала, что скоро пришлёт кого-нибудь с чаем и закусками, а сама откланялась и скрылась в коридоре. Старик с тяжёлым вздохом опустился на циновки и положил свой посох рядом. Уми и Ямада сели напротив него. Спина монаха была прямой и напряжённой, словно он проглотил бамбуковый шест и теперь не сумел бы опустить плечи, даже если бы захотел.

– И что теперь? – не выдержала Уми, когда поняла, что никто из мужчин не собирается начинать разговор. – Раз святилище Луноликой Радуги сгорело, значит ли это, отступник отыскал Глаз?