– Ты не думаешь, что это может быть твоя мать?

Винни захотелось, чтобы на него обрушилось какое-нибудь здание – уж лучше так, чем выдерживать эти взгляды и отвечать на подобные вопросы.

– Вероятность этого ничтожно мала.

– Почему?

– Потому что Пайпер нашла бы способ передать мне весточку. Я больше надеюсь на то, что эта женщина как-то связана с тобой.

Тейт замер посреди дороги:

– Как она может быть связана со мной?

– Ну ты же как-то оказался в Тихих Липах. – Винни тоже пришлось остановиться. – В этом вполне может быть замешан проводник. Вдруг увидишь нашу незнакомку – и у тебя в голове что-то щелкнет? Ничего нельзя исключать, слишком много странностей произошло в этом городе за короткий срок. А что, тебя что-то напрягает?

Тейт молчал, глядя куда-то вдаль. Его глаза потемнели, и в них будто заволокло, как в воронку, все тепло солнечного дня.

– Что, если я встречу кого-то, кого не хочу видеть?

– Тогда просто уйдешь. Пойти за тобой она не сможет. Скорее всего, радиус ее передвижения в нашем мире ограничен парой метров.

– Скорее всего?

– Сотую долю вероятности можно не брать в расчет.

Тейт издал довольно обидный смешок:

– Как-то неубедительно звучит.

Винни решил не говорить, что опасности нет. Он уже подвел Тейта пару раз из-за своей беспечности и больше не собирался давать никаких гарантий. Томительное молчание грозило затянуться надолго, но наконец Тейт сказал:

– Ладно. Если что-то пойдет не так, я тебя прибью.

– Да-да, само собой, – согласился Винни и, не дожидаясь, пока Тейта снова одолеют сомнения, потащил его дальше по дороге.

В верхней части города он бывал так редко, что иногда забывал о том, что Тихие Липы – это не только старые кирпичные дома с птичьим пометом и похабными граффити на стенах, вонючие мешки мусора на обочине дороги и дешевые пивнушки, где вечно разворачивалась какая-нибудь драма. Публичные скандалы, драки, засыпающие в обнимку с бутылкой пьяницы – представить подобное здесь, среди сияющих чистотой улиц и офисных зданий с панорамными окнами, было сложно.

Пайпер нравились эти высокие стеклянные дома, в которых отражалось синее небо. Их внушительность и отчужденность. Ей нравилось иногда прогуливаться вдоль Чистой улицы в новом платье, заходить в дорогие магазины, где она ничего не смогла бы купить, и строить из себя великосветскую даму. Винни никогда этого не понимал. Верхний город казался ему слишком чинным, неприветливым и каким-то чужим. Он будто требовал от людей такой же безупречности, а Винни не был безупречен, и отсутствие видимых изъянов в других заставляло его чувствовать себя неуютно.