Она зло посмотрела на него:

– Разве это я должна объясняться? Не я вчера умоляла мистера Грошека рассказать, где и когда появится разлом!

Взгляд Винни, еще секунду назад такой уверенный и обвиняющий, в панике забегал. Отпустив Агнес, он посмотрел сначала куда-то вниз, потом на Тейта, будто ища поддержки, потом на дорогу, исчерченную длинными полосами теней. Затем снова на Агнес. И только тогда по-настоящему увидел ее – потухшую, разбитую, с растрепанными волосами и следами бессонной ночи на лице.

– Он тебе рассказал… – губы Винни еле шевелились.

– Не ожидал?

– Мистер Грошек ни с кем это не обсуждает. Ты же просто играешь с ним в настолки, почему он тебе рассказал?

– Может, потому что я способна его понять, в отличие от тебя? Нашелся тоже блюститель морали. Наехал на него, а сам собирался поступить со мной точно так же!

Винни качнулся, будто его ударили. Тейт почти увидел на его щеке след от невидимой пощечины. Он вспомнил, каким серьезным был Винни, когда предупреждал, что Агнес не должна ни о чем знать. И с каким удовольствием мистер Грошек рассказывал, как поквитался с Ханной, тщетно дожидавшейся его в «Ля дам сан мерси». Не с того человека Винни взял слово.

– Точно так же? – Свесив руки вдоль тела, Винни крепко сжал билеты в кулаке. – Не смей сравнивать. Я бы никогда не свалил, не попрощавшись с тобой. Если бы я нашел разлом, ты бы узнала об этом первой.

– И до конца жизни утешалась бы тем, что ты удостоил меня такой чести? Отлично придумано.

Винни смотрел на Агнес с тяжелой, безвыходной пустотой во взгляде. Ее же глаза, хоть и горели, стали вдруг влажными.

– У меня к тебе вопрос, Винни. Только ответь честно. Кто я для тебя?

– Не понимаю, что ты хочешь услышать.

– Правду. Я вот знаю, кто ты для меня, и могу сказать об этом вслух. Ты – мой лучший друг. Мой старший брат. Моя единственная семья. Самый близкий и самый дорогой человек на всем свете!

Ее голос задрожал, и она замолчала, будто вдруг смутившись своего признания. Оно прозвучало так просто, как может звучать только самая искренняя правда. Тейт снова почувствовал себя лишним. Он пожалел, что не может на время оглохнуть или исчезнуть. Он мог уйти, но было бы кощунством отвлекать внимание на себя. Казалось, любое движение или звук все испортят, оставив какие-то важные слова, еще не высказанные, навсегда похороненными у Агнес в сердце.

– А я? – напирала она. – Я для тебя хоть что-то значу? Или тебе совсем на меня наплевать? Отвечай. Это мой сокровенный вопрос!

– Что? – опешил Винни.

– Что слышал!

– С ума сошла? Ты должна использовать эту возможность, чтобы узнать что-то действительно важное! Нельзя спрашивать такую чепуху!