– Правда думаешь, что это сработает?

Винни был почти уверен, что нет. Но произнести это вслух значило уничтожить в себе последний проблеск надежды. Поэтому, ничего не ответив, он направился в клуб, жестом приглашая Агнес и Тейта последовать за ним.

«Кротовая нора» представляла собой подвальное помещение с довольно мрачным декором: железные решетки, отделяющие лаунж-зону от танцпола; колючая проволока, намотанная на люстры в виде готических подсвечников; изображения чудовищ из мифологии разных стран мира на фреске, занимающей весь потолок. Спустившись с крутой лестницы, ты будто оказывался в преисподней, а разрезающие тьму неоновые лучи только усиливали опасения, что на поверхность можно уже и не выбраться. Мало кто любил это место, но Винни оно чем-то притягивало, как и все дикое. Когда он лежал на сваленных вдоль стен креслах-мешках – среди гор верхней одежды, с бутылкой пива в руке – и разглядывал расписной потолок, на котором извивались в безумном танце рогатые фавны, суккубы и русалки, какая-то часть его души, очень черная и им самим презираемая, находила свое успокоение.

В эту ночь в клубе собралось еще больше народу, чем обычно. Духота стояла неимоверная, к тому же во время концерта, похоже, пускали дым, так что пахло чем-то химическим и лица людей скрадывало бледно-серое марево, в котором еще кружилось не успевшее осесть конфетти. Самая давка образовалась, конечно, у временно пустующей сцены. Все знали, что Клод споет после перерыва хотя бы еще одну песню, поэтому продолжали ждать, и это ожидание сопровождалось скандированием имени Клода, громкими слаженными аплодисментами и свистом. От этого шума все тело Винни сразу наполнилось бешеной энергией и предвкушением волшебства, ради которого он и пришел сюда.

У бара было относительно свободно, так что Винни направился к нему. Подозвал знакомого бармена с постриженной треугольником челкой и, перегнувшись через стойку, заказал «Егермейстер» с «Ред Буллом».

– Ты что будешь? – спросил он у Агнес, разместившейся на единственном незанятом стуле. Она посмотрела на него так, будто он спрашивал ее имя. – Ясно. И одну клубничную «Маргариту», пожалуйста!

Тейт, подойдя к бару, критически огляделся и поморщился, когда музыка, из-за которой и так приходилось надрывать связки, стала громче.

– Тебе что-нибудь заказать? – Винни тронул его за плечо. – Я угощаю.

– Не, я не люблю алкоголь.

Почему-то Винни не сомневался, что услышит именно это. Ему стало смешно. Как правило, люди без вредных привычек его настораживали, но Тейт скорее восхищал. В нем так причудливо сочетались самоконтроль и несдержанность, что это тянуло на диссертацию по психологии.