- Не будем об этом! – оборвала его Маша, морщась от неприкрытой лжи. Илья мог изображать влюбленного сколько угодно, но это было неправдой и никогда не станет правдой.

- Нет, я скажу: когда все закончится, я намерен вернуться к этому разговору с новой строки. Мы с тобой чем-то похожи, и у нас есть общее будущее, а те противоречия, которые существуют, способны нас сплотить еще тесней. В любом случае, я тебе друг, и не надо воспринимать меня в штыки. Когда я действую, то учитываю твои интересы тоже.

- Ты учитываешь свои представления о моих интересах, - не удержалась она. – Что надо мне на самом деле, тебя не волнует.

- Поскольку я вижу всю картину целиком, мой взгляд в будущее глубже и точнее твоих сиюминутных желаний, - он улыбнулся ей искренне, уверенный в себе и в том, что говорил. – Потом ты обязательно признаешь мою правоту и скажешь спасибо. И главное, учитывай следующее: я – это всегда и только я, а вот что или кто руководит нашим голографистом, это еще вопрос. Этим утром ты и сама наверняка заметила, насколько он пластичен и противоречив. Хаос – его суть, поскольку голографисты отражают космос, а космос как раз и есть порождение хаоса. Господин Борич слишком объемен для человека, и трудно судить, кто появится на его месте в следующую минуту. Так что хорошо подумай прежде, чем делать окончательный выбор в его пользу.

Маша ничего не ответила. Она думала, что ее метания тоже отражают хаос, и в этом смысле она куда ближе к Вольгерду, чем к Илье, которым двигало банальное чувство тщеславия и бездушный рационализм.

8\54

8\54

Глава 8/54

Клуб «Афина Паллада» уже за час до Красного часа представлял собой гудящее голосами и залитое неоновым светом пространство с небольшими столами, за которыми сидели нелепо одетые люди. Вытянутая полукругом сцена, откуда Трумберг вел шоу, была задрапирована синими колыхающимися от искусственного ветерка полотнищами. По ее центру в глубине стояли синие же диванчики, обставленные кадками с развесистыми пальмами-веерами – пластиковыми, вне сомнений. Как только гости прибыли, их рассадили на этих диванах и начали проверять свет. Поднялась еще большая суета, фермы над сценой, увешанные софитами, с лязгом пришли в движение, и со всех сторон послышались отрывистые команды. Человекоподобные роботы принялись поправлять участникам шоу макияж и вежливо просили принять элегантные позы, позволяющие видеть костюмы, что требовалось для блиц-фотосессии и съемок анонса.

Маша все выполняла послушно: подставляла под кисточки лицо, меняла положение ног, расправляла складки на юбке и улыбалась до изнеможения. При этом она почти не сводила глаз с пустующего кресла ведущего, стоявшего напротив нее. По форме оно напоминало перевернутого спрута с головой-сидением и гибкими щупальцами-спинкой. Щупальца расходились вверху, и истончающиеся кончики слегка подрагивали под напором направленных вентиляторов. Это зрелище ее нервировало, потому что Умила совсем недавно говорила об осьминогах.