Он чуть нагнул голову, отвернулся, слегка кивнул и сказал:

– Лиза просит тебе передать, что Граф вернулся. Он по другой дороге проехал, отсюда не было видно.

Я встал.

– Передай Лизе мою благодарность.

– Сам ей скажи. Это ты ее не можешь ни видеть, ни слышать, а она слышит все. И все замечает.

* * *

На главной лестнице я чуть не столкнулся с Филиппом, который несся вниз в куртке нараспашку, перескакивая через две ступени и одновременно пытаясь заправить в болтающиеся брюки выехавшую рубашку. В Верхней гостиной остался только Василий Иванович: он уснул в кресле, забравшись в него с ногами, на полу рядом валялась раскрытая книжка. По столу были разбросаны игральные карты.

В казарме Петька уже закончил свой педикюр и разнообразия ради помалкивал. Теперь вещал Прах:

– …мы их эклерами называли. Один раз в Сувейде позиции бармалеев из «Солнцепека» накрыли, а у него снаряды термобарические, при взрыве температура под три тысячи градусов, и еще как бы вакуум образуется. Короче, заходим после обстрела в траншеи, а они там все такого одинакового темно-коричневого цвета и раздулись, потому и эклеры… Резеда, помнишь?

– Угу, –  откликнулся Резеда с верхней койки и перевернул страницу. –  Только не в Сувейде, а в Хама.

– Ну да, точно! И еще от резкого перепада давления глаза у всех вытекли, а жар так лица запек, что как будто глаз вообще не было…

– Зачем перед ужином-то вот это всё, –  проворчал Захар. Он сидел у себя на койке и, перегнувшись через живот, с пыхтением стягивал высокие шнурованные ботинки, перепачканные жидкой болотной грязью.

– А ты где служил? Может, сам что расскажешь? –  тут же откликнулся Петька.

– Где я служил, тебя не было. –  Захар снял наконец один ботинок, добавив новых нот в и без того насыщенный мужественными ароматами воздух казармы.

– Конечно, не было! –  Петька весело подмигнул Праху. –  Я же не по кухням отсиживался, как некоторые. Вот, кстати, про кухню: ты все к Римме шары подкатываешь, не знаешь, что там на ужин сегодня?

– Сам ты подкатываешь!

– Неееет! –  Петька явно наслаждался беседой. –  Римма, конечно, баба хорошая, претензий особых нет, но и дрочить не на что.

– А Дуняша? –  поинтересовался Прах.

Петька махнул рукой.

– Дуняша так, дворняжка! А вот Мария Аристарховна –  вот это да, это порода! Я бы ее…