– Что ж, вы правы, –  задумчиво согласилась Машенька. –  Знаете, пожалуй, я уеду в Усадьбу к отцу! Да, точно! Если, по вашим словам, угроза для меня исходит извне, то места безопаснее Усадьбы Сфинкса не найти: по периметру территории электрическая ограда, охрана с оружием у ворот, да и вокруг самой Усадьбы ночами несут дозор слуги.

– Все это очень хорошо, но стоило бы продумать дополнительные меры защиты: этот убийца расправляется с жертвами в их собственных квартирах и не щадит тех, кто окажется рядом. Может быть, имеет смысл нанять кого-то вроде личного телохранителя!

– На этот счет не волнуйтесь! В Усадьбе есть человек, способный меня защитить!

Алина заметила, как Машенька вдруг порозовела, и улыбнулась.

– Похоже, это кто-то особенный?

– О да! –  воскликнула Машенька.

Она стала рассказывать; Алина слушала, и чем с большим жаром Машенька говорила о волнующе загадочном незнакомце в черном, появившемся вдруг в Усадьбе, о том, как он одинаково блестяще владеет словом, пистолетом и саблей, как ввязался ради нее в дуэль с опасным противником и победил, проявив при этом редкое великодушие, как он эрудирован, цинически романтичен, чувствителен и умен, –  тем более Алина чувствовала, что внутри все словно бы сжимается, покрываясь инеем, и сердце стискивает тоскливый холод. Когда Машенька с восторгом пересказала историю о победе в рукопашном бою над вервольфом, оно заледенело вовсе.

– Говорите, одолел волка-оборотня? –  онемевшими губами выговорила Алина.

– Да! Ах, понимаю, звучит фантастически…

– Отчего же, я вполне могу себе такое представить.

И она в самом деле живо представила: огромный пустой цех заброшенного завода, ночь, всполохи выстрелов идущего снаружи боя, огромное, во всю стену окно, разбитые стекла которого рухнули вниз, как ножи гильотины, и обезглавленный труп гигантского волка. Алине вдруг захотелось крикнуть, что не было никакой победы в схватке с вервольфом и ему просто тогда повезло; что вся эта манерная эстетская мизантропия лишь фасад, скрывающий пустоту, что Машенька, как и она сама в свое время, просто не замечает за мороком отрицательного обаяния такого количества развевающихся по ветру «ред флагов», что ими можно украсить на майские праздники провинциальный город –  кричать, и самой в это нимало не верить.

– Что с вами? –  Машенька пытливо посмотрела Алине в глаза. –  Вы так побледнели.

– Все в порядке, просто я еще немного слаба. Что же, вы полностью доверяете этому своему… как, кстати, его имя?

– Родион, –  нежно произнесла Машенька.

Алина почувствовала, как заледеневшее сердце оборвалось, упало и разлетелось на сотни кусков.